– Твоя мама меня немного удивила.
Вера поняла, что ответа на её вопрос не будет. Она взяла нож и воткнула его в середину торта.
– Чем она тебя удивила? – спросила Вера. – Бесцеремонностью?
– Можно и так сказать. Кем она работает?
– Она главврач нашей больницы. Это по должности. А по призванию – хирург. Для неё резать по живому, как тебе побриться.
– Теперь ясно. Так это около её владений убили Нечипоренко?
– Да. А ты на что намекаешь?
– Я не намекаю. Я просто констатирую факт. Мне, если можно, чай покрепче.
Вера добавила в чашку Немировича больше заварки и подвинула её Косте.
– Так нормально? – спросила она.
– Да. Спасибо.
Вера откусила кусочек торта. Костя наблюдал за реакцией. Если честно он не был гурманом в сладостях и десертах. Но вот Вера, судя по всему, сладкое любила. Она положила кусочек торта в рот и, распробовав, закатила глаза.
– М-м-м, – промычала Мохова. – Это вкусно.
Чаепитие надолго не затянулось. Очень скоро Вера и Константин перебрались из кухни в зал. Вера нажала на большую белую клавишу магнитофона. Катушки с плёнкой закрутились, и из динамика пригласил к танцу Джон Леннон. « Imagine there's no heaven…», – запел Джон.
– Обожаю «Битлз», – прикрыв глаза, сказала Вера. – И ещё обожаю большие города. Как ты мог променять Москву на Прибрежный?
– Так получилось. Хочу думать, что это ненадолго.
– Так ты всё-таки вернёшься в столицу?
– Думаю, да.
– И правильно.
Вера взяла инициативу в свои руки. Она положила руки на плечи Немировича и прижалась к нему. Костя поддался в танце. Его руки уже гуляли по манящим округлостям Вериного тела. Губы нашли друг друга. С последним аккордом «Imagine» Вера увлекла своего кавалера в спальню.
Когда Костя открыл глаза, на улице было уже светло. Ветерок норовил отодвинуть занавеску, то и дело, прорываясь в спальню. Костя посмотрел на Веру. Она спала, повернувшись к нему спиной. Волосы были разбросаны по подушке. Немирович нежно провёл рукой по обнажённой спине. Вера едва заметно вздрогнула.
– Дай поспать, – прошептала она. – Ещё рано.
Костя осторожно встал с постели, собрал свои вещи и вышел. Дорога домой заняла примерно час. Городской транспорт ещё не ходил, а звонить Бауэру в пять утра было наглостью. Костя пошёл пешком.
Утром в отделе Немировича ждал сюрприз в лице следователя Бычкова. Алексей Иванович стоял около дежурного и нервно барабанил пальцами по своему портфелю.
– Наконец-то, – недовольно воскликнул Бычков. – Хоть кого-то из розыска дождался.
Костя посмотрел на часы. Без десяти восемь.
– До начала рабочего дня ещё десять минут, – парировал Немирович. – Что у вас случилось?
– У меня ничего не случилось, – продолжал нервничать Бычков, – но может случиться, если я не выполню распоряжение Регинского.
Бычков достал из портфеля лист бумаги и протянул его Немировичу. Костя прочитал.
– Повторный обыск? – возвращая бумагу следователю, спросил он. – Зачем?
– Надо, – рявкнул Бычков. – Берите своих оперов и едем на квартиру Нечипоренко.
– Мы вчера там всё обыскали. Одежду его сдали на экспертизу. Надо подождать заключение.
– Плохо обыскали, – дерзил следователь. – Где ваши люди? При Мантуленко такого бардака не было.
Костя бросил на пухлого человека с заклеенной лысиной надменный взгляд. Бычков взгляд перехватил. После этого можно было ничего не отвечать. Немирович вышел на крыльцо. Около входа в отдел остановилась чёрная «Волга». Из автомобиля вышел Глущенко и, попрощавшись с водителем, поднялся на крыльцо здания.
