Та-ак. Спать он с ней и правда перестал, значит, не лжёт. Не нужна она ему, выселяет.
− А чем тебя сегодня дома кормили?
Алевтина уже вживалась в роль хлопотливой женщины, а заодно исподволь выясняла кулинарные пристрастия Дениса, которые ей вот-вот придётся удовлетворять.
− Кормили борщом, варениками с картошкой и «Шарлоткой».
− Огооо! Девочка протоптала широкую дорогу к сердцу мужчины! Прямо авеню заасфальтировала.
− Что она там заасфальтировала, меня не интересует.
Нет, он правда меня дурочкой наивной считает? Думает, что я верю в двадцатилетнюю домработницу? Ну, ладно, главное, чтобы спали в разных комнатах до экзорцизма – изгнания нечистой силы из места её обитания, в данном случае из квартиры Дениса.
– Слушай, Денёк! Может, не надо девочку мучить? Оставляем всё, как есть. Живи с ней и дальше.
– Да не живу я с ней! Это она себе что-то напридумывала!
Всё. Это была последняя, проверочная удочка, заброшенная Алевтиной в сторону Домовёнка.
− Мне сегодня сон приснился. Будто я сплю, а ты утром подходишь меня будить и по плечу так: «Дэн! Пора вставать!» А я разворачиваюсь так и за руку тебя перехватываю. В общем, просыпаться не хотелось. А турник уже эффект даёт. Не то чтобы мышцы сильно накачались, но как-то крепче я становлюсь, подтянутее, что ли. Представляешь? Бывшая трубку взяла, ты была права! В эту субботу вывожу их на море, а в следующие выходные идём на выставку экзотических животных.
Наконец-то этот день настал, и обряд экзорцизма свершился. Денис помог перевезти Домовёнку вещи на другую квартиру и теперь ликовал, разговаривая с Алей прямо из дому:
− Пум-бурум-бурум-бурурум!.. Пум-бурум-бурум-бурурум!.. Пум-бурум-бурум-бурурум!.. Пум-бурум!..
− Пе-етрику П’я-яточкин! Зараз ти-иха годи-ина, треба спа-ати! − Алевтина в точности повторила голос и интонацию воспитательницы Петрика П’яточкина, пропев фразу из любимого в детстве мультика.
− А я не можу спати! В мене безсоння! – тут же подыграл Денис.
− А ти… А ти, − продолжала Алевтина. − Порахуй домовят.
Оба рассмеялись, Денис аж закашлялся:
− Ой, не надо о воспитательницах, а то мне Домовёнок будет в кошмарах сниться.
− Уже вроде выселил, а всё никак не забудешь.
− Да тараканов у неё в голове немерено, не знаю, что она там себе напридумывала. Не хочу вспоминать лишний раз, тем более на ночь глядя.
− А что с ней не так?
− Да много чего.
− А чего ж ты с ней полгода жил?
− Да я почти сразу хотел её выставить, но она сказала, что её уже бросили два парня, и оба они в тюрьме сидят. И на меня так двусмысленно посмотрела.
− Ух, ты! Коза Ностра какая! Ну, в смысле, Овца Ностра. И ты испугался какого-нибудь её дяди – деревенского участкового?
− Да нет. Просто она уже на тот момент столько обо мне знала…
− Ну, так нечего было хвастаться перед непроверенным человеком.
− Так ото ж. Но я после разрыва с женой был в таком состоянии, чуть не запил.
− В лучших мужских традициях.
− Ага. И Домовёнок так вовремя подвернулась.
− Со своими варениками и стадом тараканов в голове.
− Да. Кстати, надо жалюзи повесить до твоего приезда, чтобы солнышко не будило Солнышко, – замурлыкал Денис, опять-таки по-юридически ловко меняя тему. – И люстру старую из гаража принести… А кровать у меня широкая, просторная, места много.
Вот Котяра! – усмехнулась Алевтина. Только любовницу столкнул с этой кровати. Котяра…
– А что с люстрой?
– Да бывшая, когда уходила, поснимала люстры в зале и в прихожке, на съёмную квартиру уволокла. А у меня в прихожке сейчас бра у зеркала висит, а в зал надо старую пока повесить. Ой, у меня сейчас пицца подгорит!
