Одетая в полупрозрачное платье, она томно лежала на ложе. Юлий подошел к матери.
– Мама, что происходит? – спросил он, опускаясь на колени у постели Аврелии. – Почему ты отдалилась от Коссуции, не приглашаешь ее семью и сама не желаешь нанести им визит?
– Я больна, сынок, – кошачьим голосом проговорила Аврелия. – Вдруг моя болезнь перейдет на кого-нибудь из них?
– Но Цинну же ты принимаешь? – удивился Юлий.
– Цинну? – женщина кокетливо засмеялась. – Он в прошлом воин, ему мой насморк не повредит.
– А почему ты меня не отпускаешь в дом Коссуции? Ты все еще считаешь меня ребенком, который заблудится по дороге?
– Именно потому, что я не считаю тебя ребенком, мой бедный мальчик, – Аврелия ласково погладила сына по голове, – я и не отпускаю тебя. Я не хочу оставаться одна. В доме, особенно таком большом, как наш, должен быть мужчина. Семья Коссуции живет за городом, а туда путь не близок. Самое меньшее – сутки мне придется быть наедине с этими ужасными рабами. Нет, они обязательно должны чувствовать руку хозяина. А ведь после смерти отца – ты господин всем живущим под этой крышей.
– У тебя есть Цинна. – усмехнулся Юлий. – В мое отсутствие он может защитить тебя.
Женщина сделала вид, что не заметила иронии сына.
– Цинна не хозяин здесь. Он, по безграничной доброте своего сердца, оказывает покровительство нам. Но для наших рабов Цинна – никто. Они, как и собаки, слушаются голоса своего хозяина. Мы обязательно навестим семью Коссуции, но как только я выздоровею. После смерти твоего отца я так одинока.
– И даже с Цинной? – не удержался Юлий.
– Цинна – всего лишь благодетель, – ласково улыбнулась Аврелия. – Единственный же родной человек для меня – это ты, мой сын. – женщина нежно поцеловала мальчика в бархатные щеки. – Почитай мне свои стихи, сынок, они успокоят мое сердце.
После обеда в гости к Аврелии пожаловал Цинна. Однако, на этот раз, он приехал не один, его сопровождала хорошенькая девушка лет 16-ти. Едва роскошные носилки консула остановились во дворе особняка, как его спутница, не дожидаясь пока рабы остановятся, проворно спрыгнула на землю. Словно персиянка девушка была закутана в длинное тонкое покрывало. Однако она и не думала прятать свое юное прекрасное личико. Покрывало соскользнуло на плечи, и Юлий увидел, что у незнакомки длинные черные косы. Рабы поставили носилки, и Луций Корнелий Цинна величественно ступил на землю. Юлий из окна своей комнаты наблюдал приезд гостей. Юноша и раньше не испытывал симпатии к любовнику матери, но сегодня, увидев его в обществе этой девушки, Юлий почувствовал ненависть к покровителю Аврелии. Юлий понимал, что появление в доме молодой спутницы Цинны не случайно.
– Кажется, мать задумала очередную интригу, – прошептал Юлий. – Я не разлучусь с тобой, Коссуция, даже под страхом пыток и смерти.
Юлия позвали в гостиную. Он вошел и слегка поклонился посетителям.
– А я сегодня не один, – сказал консул. – Знакомься, дружок, это моя дочь Корнелия. – Корнелия, – обратился он к девушке, – а вот тот самый благородный Гай Юлий Цезарь, потомок Энея, о котором я тебе столько рассказывал.
– Для меня большая честь познакомиться с тобой, наследник Энея и славного Анка Марция, – серьезно проговорила девушка.
Юлий холодно поклонился Корнелии. Девушка улыбнулась Юлию. Цинна делал вид, что ничего не замечает.
– Я привез ее для того, чтобы тебе было с кем поиграть, пока мы беседуем с уважаемой Аврелией, – сказал Цинна.
