Уверенно, красиво Константин Александрович говорит. Начальник городского отделения полиции, непосредственное начальство – Мухобой Филипп Карпович… Что?.. Чуть не засмеялась, когда представлялись! Мухобой Карпович согласно головой кивает, прокурор Илья Андреевич – красивый старик – одобряюще улыбается в пышные усы. Два молодых оперуполномоченных, Витя Смирнов и Коля Майцев, походу, считают, что «девочка симпатичная, эта Оксанка, не то секретарь, не то на подхвате». Ещё эксперт-криминалист, интеллигентный мужчина средних лет, Иван Дмитриевич и капитан Савельев – старший оперуполномоченный...
Костя только сегодня по дороге предупредил, что с Савельевым проблемы будут. Это он должность после выхода начальника на пенсию занять должен был, только странный тип какой-то. Два полковника из столицы приехали с ним знакомиться, а он в центр расположенной рядом области укатил. Его, видите ли, всего за два дня предупредили, а у него встреча с любимой девушкой уже назначена была.
Как этот Савельев ехидно улыбается… Это он сейчас улыбается, а полчаса назад, когда в кабинет вошли, так на Костю посмотрел, что страшно стало, и Костя, кажется, от гнева покраснел, даже с девочкой присланной за руку поздоровался, а этому руки не подал. Правда, и капитан резко на каблуках своих сапог развернулся, в дальний угол ушёл, на стол уселся. Оба в сторону смотрят, только взгляды эти рикошетом от стен отскакивают, кажется, будто насквозь противника прожигают.
Проводив Костю до машины, Оксана, прощаясь, подала руку. Генерал не принял официальной формы, притянул к себе, поцеловал в висок, когда она насупилась:
– Зачем? И здесь с первого дня сплетни пойдут!
Он улыбнулся:
– Пусть знает! Бояться будет!
Уже дома она во всех подробностях вспомнила эту сцену, подумала, что Костя опять «застолбил участок»: моё, не подходи!
Только уже не девочка, столбы эти давно не льстят, на совесть давят, и, как назло, именно в этот момент в окне первого этажа, в окне теперь уже её рабочего кабинета, длинный силуэт мелькнул, и она кожей почувствовала злобный взгляд.
В мужских отношениях разобраться не проще, чем в женской логике. И всё-таки что-то здесь не так! Ну, поругались когда-то по работе, разве это повод для такой ненависти?
В первый же рабочий день Оксана поняла, что капитан Савельев генерала не боится. Он, похоже, вообще никого не боится. Начальника патрульно-постовой службы как мальчишку отчитал, тот только беззвучно, по-рыбьи рот открывал. Филиппу Карповичу лекцию о том, что уголовный розыск не может сегодня без техники, то есть без второго компьютера, методом дедукции работать, прочёл. И на это всё начальник лысину взмокшую платочком протёр, всё сделать, как приказали, пообещал.
Савельев и операми командует, и Оксану гоняет, покрикивает. И эксперта всё время затирает: сам отпечатки пальцев, соскобы, слепки снимает. И всё ему с рук сходит, как будто так и должно быть. Ивану Дмитриевичу только и остаётся исследования проводить. В общем-то и исследовать нечего. Городок небольшой, в центре расположены многоквартирные дома, в которых начальство местное, специалисты комбината и примазавшаяся интеллигенция проживают, а на окраине в основном колхозные дворы с огородами. Земли много, народу – не очень, и практически каждый здесь – золотодобытчик. Место такое – сердце «золотоносной России». Многие на комбинате работают, в большой судоходной реке драгами за зарплату самородное золото добывают. Только и других достаточно, которые в горах, прямо за городом, в малых притоках дедовским способом с мелким ситом по лицензии золотоносный песок моют. Контингент будь здоров, одним словом, старатели. Намоют, сдадут и бузят по полной программе, главное, чтобы в магазине водка не кончилась. А там, где водка и драки, и поножовщина есть, а если денег не осталось, но ноги ещё держат, то украсть что плохо лежит могут. У таких дел раскрываемость почти стопроцентная. Прочтёт Савельев заявление, поморщится:
