– Сэмюэль!
Эш отвернулся от окна и посмотрел на своего слугу, на его безмятежное лицо: ни осуждения, ни какого-либо собственного мнения – лишь преданность и молчаливое приятие всего.
– Он сказал, чтобы я сразу шел к вам, мистер Эш, что так всегда должно быть, когда он звонит. Я рискнул предположить, что он…
– Ты поступил правильно. А теперь можешь оставить меня ненадолго одного.
Эш сел в свое кресло у письменного стола.
Когда дверь за Реммиком закрылась, он поднял телефонную трубку и нажал маленькую красную кнопку.
– Сэмюэль! – прошептал он.
– Эшлер, – послышалось в ответ так отчетливо, как будто друг Эша и вправду стоял у самого его уха. – Ты меня заставил ждать пятнадцать минут! Каким же ты стал важным!
– Сэмюэль, где ты? Ты в Нью-Йорке?
– Конечно нет! – ответил тот. – Я в Доннелейте. На постоялом дворе.
– Телефоны в горных долинах…
Эш пробормотал это едва слышно. Голос друга доносился до него из Шотландии… Из горной долины.
– Да, дружище, в горах теперь есть телефоны, а заодно и многое другое. И здесь появился Талтос, Эш. Я его видел. Настоящий Талтос.
– Погоди-ка… Ты вроде бы сказал, что…
– Да, сказал. И не надо из-за этого волноваться, Эш. Он мертв. Это был ребенок, почти младенец. В общем, длинная история. В ней замешан некий цыган, весьма умный цыган по имени Юрий. Он из Таламаски. И не будь этот цыган мне нужен, он тоже был бы уже мертв.
– Ты уверен, что Талтос умер?
– Так мне сказал цыган. Эш, в Таламаске сейчас темные времена. С орденом случилось что-то ужасное. Они, возможно, вскоре даже убьют этого цыгана, но он полон решимости вернуться в Обитель. Ты должен приехать сюда как можно скорее.
– Сэмюэль, встретимся завтра в Эдинбурге.
– Нет, в Лондоне. Отправляйся прямиком в Лондон. Я это обещал цыгану. Только поспеши, Эш. Если братья в Лондоне его заметят, он погибнет.
– Сэмюэль, тут что-то не так. Таламаска не стала бы так поступать с кем бы то ни было, не говоря уже о своих людях. Ты уверен, что цыган говорит тебе правду?
– Эш, это связано с Талтосом. Ты можешь выехать прямо сейчас?
– Да.
– И ты меня не подведешь?
– Нет.
– Тогда я должен сказать тебе еще кое-что. Ты прочтешь об этом в лондонских газетах, как только приземлишься. Они начали раскопки в Доннелейте, на руинах кафедрального собора.
– Знаю, Сэмюэль. Мы ведь с тобой уже говорили об этом прежде.
– Эш, они раскопали могилу святого Эшлера. Нашли имя, выбитое на камне. Ты это увидишь в газетах, Эшлер. Здесь ученые из Эдинбурга. Эш, в эту историю замешаны ведьмы. Но цыган сам тебе расскажет. Люди на меня смотрят. Мне надо идти.
– Сэмюэль, люди всегда на тебя смотрят, погоди…
– Твои волосы, Эш. Я видел фото в журнале. У тебя действительно седые пряди? Впрочем, неважно.
– Да, у меня действительно седеют волосы. Но очень медленно. А в остальном я не постарел. Так что тебя ничто не поразит, кроме волос.
– Ты будешь жить до скончания мира, Эш, и именно ты его разрушишь.
– Нет!
– Лондон, отель «Кларидж». Мы сейчас же туда отправляемся. Это отель, где можно развести в камине огромный огонь из дубовых поленьев и спать в большой уютной спальне, битком набитой вощеным ситцем и коричневато-зеленым бархатом. И вот еще что, Эш… Заплати за отель, ладно? Я ведь два года прожил в горах.
Сэмюэль повесил трубку.
– Какое-то безумие… – прошептал Эш. И тоже положил трубку на место.
Несколько долгих мгновений он смотрел на бронзовую дверь.
