Спустя тысячелетие будут ученые спорить, строить догадки, выдвигать гипотезы, почему, согласно Повести временных лет, князь Олег подчинил Смоленск, однако город по всем признакам сохранял полное самоуправление. И в знаменитом договоре с Византией Олег перечисляет все свои города, а крупный торгово-ремесленный центр Смоленск не упоминает. Как союзники, а не слуги, ходили кривичи в поход с киевским князем Олегом, а после с Игорем на хазар И радимичи, ближайшие соседи смоленских кривичей, по Повести временных лет, тоже подчинились Олегу и добровольно начали давать дань, однако, по другим документам, долго и упорно сопротивляясь Киеву, воевали ещё спустя столетие даже с князем Владимиром.
Князь Добромысл о том, что спустя века будет говорить, не задумывался, его тревожили новости последних дней, что пришли из Киева, о том, как княгиня Ольга собирает многочисленное войско идти на Искоростень – столицу древлян. И теперь не только великокняжеская дружина киевского воеводы Свенельда, но и из разных земель полянские воины должны будут пойти биться с древлянским князем Малом, потому что древляне, киевские данники, захотели независимо жить. Овдовев, Ольга принялась твёрдо отстаивать интересы Киева, сегодня с древлянами биться собирается, а куда дальше своей дланью укажет, угадать легко: Смоленск – город особый, всем на зависть стоит, самый важный перекрёсток речных дорог – Путь из варяг в греки ему подчинён, волок от Днепра до притоков Двины смолянам принадлежит. Здесь своя гавань, куда прибывают и драккары викингов, и славянские челны-однодеревки, и ладьи. Да и в самом городе торговые ряды поболее, чем в иных землях, купцы из всех краев товары сюда привозят. Смоленские мастера: кузнецы, стеклодувы, ювелиры, гончары – во все края изделия отправляют, и равной их работе нет. Живут в Смоленске мирно бок о бок и славяне, и чуди, и балты.
– Девку, что Борислав прислал, позови, – отдал распоряжение Добромысл слуге.
Девку эту, Светлану, надо бы получше расспросить. Была эта Светлана какая-то (князь никак не мог слово подобрать) не то что полоумная, а вроде как дикая – поклониться толком не умела, обращений не знала. Где такое видано! В лесу она что ли с мавками да русалками росла? Вот явил Сварог чудо на порог. Вопросов у князя Добромысла было два: кто мог навести лютичей на свадебный обоз и куда делась невеста сына Снежана?
Света, оказавшись в княжеском тереме, по-прежнему пребывала в состоянии изумления, не покидавшем её вторые сутки. Показав князю и накормив, Светлану отвели на женскую половину. Там её нашла Миляна, дочь Добромысла, и позвала к себе в светёлку. За раскрытым настежь окошком догорал закат, слабо освещая комнатку. Княжна усадила Свету напротив себя и с нескрываемым любопытством рассматривала странную гостью. Светлана уже поняла, что её волосы и одежда привлекают всеобщий интерес, а лаковые лодочки вызывают ту же реакцию, что серебряные башмачки Гингемы на ногах девочки Элли. Но вопросы Миляны не касались Светиной внешности:
– Теперь ты за Борислава пойдешь, коли Снежану не найдут? – Миляна безотрывно уставилась на гостью. – Вено за твою сестру немалое уплачено.
Была смоленская княжна низкоросла, полновата, лицо у неё рябоватое, крупный нос, низкий лоб – ничего общего с красавцем старшим братом Миляна не имела, лишь взгляд широко посаженных серых глаз был у них одинаков – внимательный и требовательный, он словно видел человека насквозь. Так же строго и властно смотрел их отец, смоленский князь Добромысл.
