Там, где есть я… Со страхом можно договориться - страница 14

Меня ждали.

– Татьяна, здравствуй. Мы ждали тебя еще вчера, комната готова. И, кстати, меня зовут Карен.

Женщина обладает тихим, успокаивающим голосом и беглым английским. Хотя, как преподаватель, я замечаю, что это не родной язык. И она явно не уроженка Индии. На вид ей около 40, но фигура может принадлежать и 20-летней. Гибкая, стройная и грациозная.

Мы дружелюбно приветствуем друг друга и идем в небольшую чистую комнату со своей ванной, горячей водой и вентилятором.

Женщина улыбается:

– Комната рассчитана на двоих, но сейчас людей в ашраме немного и места хватает на проживание по одному. Очень вольготно!

По стенам весело шастают ящерицы. Почему-то мне важно их пересчитать: одна, две, три… шесть. Кладу им крошки хлеба и наблюдаю, как они без всякого страха спускаются на узкий подоконник за своей добычей.

Я быстро привела комнату в порядок, разложила вещи и заправила узкую кровать. Вентилятор на потолке адски шумит, но исправно работает. Ополоснулась в душе и вышла на общую террасу, через которую можно попасть на лестницу, ведущую на первый этаж.

С террасы видны просторная столовая, большой сад и несколько примечательных построек.

– Татьяна! Спускайся, время обеда. Ты слышала гонг?

Замечаю, как Карен машет мне снизу.

Гонг, конечно, слышала, но он ничего для меня не значил. Ага, оказывается, гонг звучит, когда готова еда.

Я быстро заперла комнату и вместе с группой людей пошла по направлению к столовой.

Ашрам оказался совсем маленьким по индийским меркам. Ну, может человек четыреста и вместит. Июнь – не сезон, жарко и влажно, поэтому нас, рискнувших выбраться сюда, совсем немного – в общей сложности тридцать человек.

Все заходят в столовую босиком, оставляя шлепки перед входом. Я немного напряглась, не привыкшая ходить босиком в общественных местах, да еще где все такие же босые: а вдруг грибок или еще что-нибудь. Но выделяться своей брезгливостью не хочется, поэтому я сбросила сланцы и вошла в большой зал. Ступни ощущают чистые прохладные плиты, так приятно наступать на них кожей, и я не испытываю ни малейшей брезгливости или затруднения. Справа я вижу подносы с выемками, лежат ложки и вилки, стоят стаканы. От них начинается небольшая очередь на раздачу.

Я замешкалась, разглядывая непривычную вещь. Тут тебе и поднос, и тарелки одновременно. Белокурая женщина мягко дотронулась до моего плеча, заставив обернуться, и показала на людей, сидящих за столами. У каждого стоит такой заполненный поднос. Отдельно только стакан с напитком.

Иду за ней и сажусь за стол, как оказывается, с русской частью ашрама, обзаведясь наконец едой: лепешки, овощное карри, что-то типа смузи из свежих фруктов и два маленьких зеленых манго. В общем, совсем неплохо. У меня накопилось огромное количество вопросов, но Света, так зовут мою провожатую и соседку по столу, прижала палец к губам.

– Видишь, Свамиджи здесь. Он говорит, что есть нужно в тишине, чтобы почувствовать вкус еды и быть благодарным за нее.

– Свамиджи? А я читала, что люди монашеского ордена называются Свами.

– Так и называются. Свамиджи – это как мамочка или папочка. Уменьшительно-ласкательно и одновременно уважительно.

Мне так понравилось это слово, что я повторила его несколько раз про себя. Сва-ми-джи – три слога еще пели у меня в голове, когда я, наконец, повернула голову, чтобы увидеть через пару столиков от нас, и вправду молча, сидит сам Свами с точно таким же подносом и смотрит в мою сторону. Встретившись глазами, он кивнул, приглашая меня за свой столик.