Там, где изба на курьих ножках - страница 21

Они меняли друг друга, иногда подпевали, а пару раз даже спели в дуэте. Ведьма невольно подумала, что если б ей нужно было людишек в лес заманивать, она бы просто друзей своих что-нибудь попросила. Их голоса цепляли, проникали в самую душу и находили там отклик. Ягда хлопала в ладоши, смеялась, иногда вытирала слезы… Ведьма даже не заметила, как стемнело и начали мигать светлячки.

– Теперь я спою, – воодушевленно заявил Ратибор.

– Ох, жаль я не услышу, – Ягда поняла, что нужно сваливать и как можно быстрее.

Говорят, ежели кто-то поет плохо, то ему на ухо медведь наступил. Судя по таланту Ратибора, по его ушам сразу целая стая прошлась. Причем явно не единожды…

– Стемнело уже, мне баиньки пора… – она демонстративно зевнула и кинув друзьям слова прощальные, покинула их.

Ягда по тропинке домой шла, пребывая в наипрекраснейшем настроении. Но лишь порог переступила, как на нее залаяли. Причем очень злобно.

– Гав-гав… Гав-гав-гав, – если бы раб мог метать молнии из глаз он бы это сделал.

Ведьма на него оторопело посмотрела. Она совсем запамятовала, что утром раба прокляла.

– Ой, – Ягда рукой взмахнула, да речь ему вернула.

– Ведьма… – прошипел раб.

Ну вот, то “бабушка Яга”, да “бабушка Яга”, а прокляни разок, так сразу “ведьма”. Что за люди пошли… Хотя Ягде даже нравилось, когда ее “ведьмой” кликали. Сразу становилось ясно, что с человечишками она не водиться.

– Ужин приготовил? – как ни в чем не бывало спросила ведьма.

– Приготовил, – сквозь зубы ответил раб.

– Вот и славненько, – Ягда улыбнулась.

Она раба взором окинула. Уж слишком он раздраженным был, злым. Даже странно стало… Проклятье то безобидное, да и рабу говорить все равно не с кем. Так отчего ж он так свирепо на ведьму смотрит? Еще и молчит…

– Потопали, я сначала раны твои осмотрю, – хоть Ягда и не хотела этого признавать, да маленько вину перед рабом чувствовала. Решила таким способом ее загладить.

Он ничего не говорил ведьме. Молча взял табуретку и пошел в соседнюю комнату.

Ягда за ним последовала. Раб сразу стал пытаться с себя рубаху стягивать, да только вновь не вышло. Ведьма подошла, снять помогла, а у раба все это время желавки по скулам ходили.

Ягда не удержалась, да в рот к нему залезла своими костлявыми пальцами с бородавками, да желтыми ногтями.

Он чуть ли не выплюнул ее пальцы.

– Ведьма ты что творишь? – не выдержал раб.

– Дык проверяю на месте ли язык, а то мало проглотил, – она демонстративно губы свои облизала, – да со мной не поделился…

– О чем ты?

– Да ты будто в рот воды набрал… Уж слишком подозрительно…

Раб продолжал вопросительно смотреть на ведьму.

– Слишком молчаливый, – обреченно объяснила ведьма.

– Ты ничего не спрашивала, чтобы я что-то отвечал, – пожал плечами, точнее одним левым плечом раб и уселся на табурет.

В этот раз Ягда раны обработала намного быстрее, то ли от того, что руку набила, то ли из-за того, что заживали они быстрехонько. Даже раб удивился такой скорости.

– Все?

– На, еще это выпей, – она ему склянку с зельем протянула, – и все.

– Это для “мужской силы”? – подняв брови спросил раб, припомнив вчерашний вечер.

– Милок скелетообразный, в твоем случае никакое зелье не поможет, – Ягда же вспомнила друга верного слова – мол, бабка 120-летняя не в его вкусе… – Пей, давай!

Он раздраженно вздохнул, но все равно выпил все до последней капельки.

Ведьма вернулась к печке – от трат магических во время исцеления, она успела проголодаться. Взяла чугунок из печи, да наложила себе полную миску.