Она подчинилась.
– Скажите, что вы видите.
– Его лицо.
– Вот именно. Хотя на фотографии его нет.
Я подошел к стене и выдвинул большой холст. Портрет Малыша.
– Ого. – Она с минуту разглядывала его. – А вы показывали это своим преподавателям?
Я покачал головой.
– Ну так покажите.
Я вернул картину на место.
– Я… короче говоря, я рисую портреты. По крайней мере пытаюсь.
Она уставилась на меня. Ей явно не хотелось уходить.
– Почему?
Я пожал плечами:
– Потому что они говорят без слов.
Эбби кивнула.
– Мне, к сожалению, пора. Наверное, он беспокоится. Проделал такой путь, а меня нет дома.
– Кто такой «он»?
– Папа. – Она взглянула на часы. – Значит, в семь?
Я посмотрел на свое пустое запястье.
– Конечно.
Она засмеялась.
– Спасибо за чай.
– Чая у меня хватает. А если закончится, я всегда могу наворовать еще.
Эбби натянула козырек кепки на глаза и заговорила тише:
– И… спасибо за вчерашнее.
Я поставил кружку.
– Всякий бы сделал то же самое.
– Да? – Она покачала головой. – Один тип с биноклем наблюдал за нами через окно. А второй шел мимо и притворялся, будто ничего не видит.
– Откуда вы знаете?
– Было трудно не заметить. Я лежала на спине.
Я сунул руки в карманы, изображая Джеймса Дина.
– В следующий раз выберите кого-нибудь покрупнее. Вы ведь трудностей не боитесь?
– Вы всегда шутите, когда с вами пытаются говорить серьезно?
Долгая пауза.
– Я снял эту студию почти год назад в надежде на то, что смогу продать свои работы. – Я обвел комнату жестом. – И пока еще не продал ни одной. Юмор помогает мне… Это занавес, за которым я прячусь, чтобы люди вроде вас не догадались, что король-то голый.
Эбби прикусила губу.
– Судя по тому, что болтают в городе, вы действительно любите щеголять нагишом.
– Это новая рекламная кампания, чтобы привлечь клиентов.
– Жаль, что никто к вам так и не зашел.
– Запрещенный удар.
Она пересекла комнату, взяла портрет мисс Рейчел и водрузила его на витрину.
– У каждой картины должно быть название. Это поможет людям сориентироваться. Точнее, покупателям. – Эбби ненадолго задумалась и указала на мисс Рейчел: – «Довольная жизнью». Потому что так оно и есть.
Девушка сняла с одной из картин пыльный ярлычок с надписью «$300» и повесила его на портрет мисс Рейчел. Потом осторожно подставила впереди единичку и отступила на шаг, покусывая ноготь. Она наклонила голову набок, задумалась, а потом исправила 3 на 8.
– Люди в наших краях хотят видеть, что приобретают нечто ценное. Если вы не цените свои работы, разве они будут это делать? В Нью-Йорке с вами бы поторговались, но здесь… – Эбби широким жестом указала на пешеходов за окном. – Здесь люди просто покупают – если, конечно, не торчат у витрины.
Она опустила козырек кепки и исчезла за углом, так и не сказав мне своего имени.
Я выровнял лодку и принялся грести, когда из-под брезента послышался приглушенный голос:
– Эй, да ты отлично справляешься. Ты ведь уже это проделывал?
– Ну да, пару раз.
Эбби легла на бок.
– И похоже, у тебя неплохо получалось.
Она улыбалась и явно испытывала прилив адреналина от сочетания фентанила с «Актиком». Я греб, стоя на коленях, по моему лицу катился пот.
– Во всяком случае, мне никогда особенно не нравился Чарлстон.
Она закатила глаза.
– Еще не поздно повернуть назад.
Эбби покачала головой.
– Я с тобой.
Я потрогал ее ноги: несмотря на жару, они были холодными.
– Как ты себя чувствуешь?
Эбби неловко заерзала.
– Не лучше.
