– Ну вот и Кайманы! – торжественно произношу я, сходя с трапа дебаркадера. – Куда дальше?
– За мной! – решительно говорит супруга.
И чешет к магазинам.
– А как же пункт четвёртый? – семеню я следом.
– А мы на секундочку. Надо же тебе искупить…
Временные рамки у жены расхлябаны. Её секундочка обрастает часами, а я – пакетами. Короче, искупаем.
– Ну, – сдуваю я с носа тяжёлую каплю. – А теперь куда?
– На пляж, конечно.
– А как же пункт третий?!
– Можем разделиться: ты пойдёшь плавать с электрическими скатами, а я – на пляж.
– Хорошо, – говорю, – на пляж так на пляж, но только не жариться.
– Что ты? Какое жариться? У меня вот и масло для загара.
– Против!
– Как скажешь.
Транспорт на Кайманах, как и банковский бизнес, офшорный. То есть не имеющий границ. Автобусы с туристами давно ушли, нарушив второй пункт нашего пакта и вынудив нас обратиться к маршрутному такси.
О цене мы сговариваемся быстро.
– Пляж, – киваю я водителю. – Бич!
– Ноу проблем, – скалится тот и принимается кружить по острову, как муха над сладким. Из мотора в салон ползёт едкая гарь, из окон – пыль.
Мы сидим, сдавленные африканскими матронами с базарными корзинами, а такси то и дело останавливается, вбирая пассажиров, словно воду губка.
Двухместное сиденье сначала занимают трое, потом четверо, потом…
Потом я вскрикиваю:
– Нет мест! Ноу плэйсес!
И бабы, растрясая перед моим носом ручные окорока, смеются.
Водитель же, наоборот, пугающе серьёзен.
Он отдаёт какую-то команду, и из-под сидений извлекаются доски, тут же превращающие всё пространство салона в единый насест.
«Ну наконец-то!» – пытаюсь я спихнуть с колен грузную мамашу, что сидит на мне вот уже около получаса. Однако та, напротив, теснится ко мне ещё плотнее…
«Да что такое-то?!»
И тут у очередного пенька такси притормаживает, и на жёрдочках зависают ещё шестеро.
Атмосфера в салоне вязнет.
Все молчаливы и собранны, как гимнасты в гигантской пирамиде.
– Что происходит?! – кричу я, заваленный телами.
– Бу-бу-бу… – отвечает мне чья-то подмышка голосом жены.
А такси опять останавливается… Шея моя изогнута, ноги вывернуты.
«Руки… Боже, где мои руки?!»
Сплющенным глазом с горизонтальной оси я вижу, как к водителю на колени вскарабкиваются ещё двое, один из них хватает руль, второй – ручку передач… И наша манёвренность возрастает.
Водитель, прикрыв глаза, топчет педали, а те двое справляются с остальным.
– Жива?! – хриплю я, обращаясь к жене.
– Угу-гу-гу-гу…
– Ну ничего. Это ненадолго. Только дыши в платок.
– Гу-бу-бу-дак!
Едем переплетённые, как лукошко!
Кто-то истово ковыряет в ноздре соседа моим пальцем. Я отчётливо вижу ноздрю, узнаю палец, чувствую шевеления, но, увы, бессилен что-либо сделать.
Правая нога слева – в чём-то тёплом. Левая справа – и ей влажно…
К тому же мне постоянно чешут лопатку и жарко дышат в пах.
Или не дышат? Или это не пах? Или…
«Господи, что это?»
– Бич! – вскрикиваю я. – Где бич, мерзавцы?!.. Сан оф а бич, ай нид бич!
И такси притормаживает.
– Это что, пляж? – пытаюсь оглядеться я.
– Так здесь везде пляж, – улыбается мне тот, что за рулём.
И нас выдавливают на обочину.
Побережье выглядит картинно: белый песок, бирюзовый океан, изумрудные пальмы, и над всем этим бесконечная голубизна с раскалённой спиралью солнечного рефлектора.
Вокруг ни души. Поэтому переодеваюсь открыто.
