– А вахту мы нести не будем? – спросил Персиваль.
– Вахту? – удивился я. – Внук Пакмана, ты меня удивляешь! Мы же в "Годвилле". Грабить и убивать спящих тут не принято. Уж ты-то должен знать! Я тут гость, а ты – хозяин!
– Если я тут хозяин, то почему ты меня все время оскорбляешь? – в голосе юнца слышалась неподдельная обида. – То восьмибитная ерунда, то внук Пакмана…
– Извини! – пожал плечами я, не испытывая, впрочем, особого раскаяния. – Я больше не буду!
– Правда?
– Правда! Пока не проснусь – больше не буду! Честно!
Персиваль буркнул что-то про хамов и методику воспитания, которой придерживалась моя мама, и замолк, устраиваясь спать. Ох и ворочается он… И чего, спрашивается, вертится? Все равно простуду здесь от сна на земле не заработаешь, бока не отлежишь… Иначе говоря, полоска здоровья твоя от этого ну никак не пострадает! Я уж давно привык на земле спать, в прошлый раз я это делал прямо в паровых латах. Сейчас, в тельняшке, гораздо удобнее, правда, холоднее.
Подумав, я подоткнул под бок теплого Брыся и попытался уйти в себя.
– Кирилл… – опять позвал меня Персиваль.
– Ты мне дашь поспать, внебрачное дитя "Dandy" и "X-box"?
– Как думаешь, у тебя получится вернуться?
– Получится! – сонно ответил я.
– Это ты сейчас сказал, или брякнул?
Ишь ты! Общение со мной сказывается положительно! У сбойного кластера юмор прорезался! Нет, положительно не против я буду этого паренька с собой в реальность протащить! Придумаю что-нибудь.
– Брякнул! – улыбнулся я. – Спи, Персиваль. В смысле, дрыхни, небритое порождение виртуальности!
– Ох, черт! У меня еще и щетина!
Ну. У меня тоже щетина… да какое там, у меня еще и бородка. Чего он так удивился? Брился что ли недавно?
С мыслями о том, что скоро мне предстоит бриться опасной бритвой, потому что бритвенных станков в "Годвилле" не изобрели и изобретать не собираются, потому что ими людей убивать неудобно, я и заснул.
Разбужен я был довольно жестоко – диким мявом, раздавшимся прямо у моего уха, а пока я открывал глаза и вспоминал, кто я, где я, и почему меня мучает такой сушняк, бодрости мне добавил еще и мощный пинок по ребрам.
"-11 очков здоровья!" – услужливо сообщила мне всплывшая перед глазами надпись.
Я вскочил. Получил по зубам, лишившись еще пяти касаний, и тогда проснулся полностью.
Что я там говорил Персивалю? В "Годвилле" не принято убивать спящих? Поправьте меня, если я ошибаюсь, скажите мне что эти трое монстров подошли к нам просто автограф попросить или спросить, как пройти в библиотеку! Брысь успешно теснил прочь от меня гипнокота и кладбищенского сторожа, остервенело размахивая мечами и совершая такие немыслимые кульбиты, что любой эквилибрист позавидовал бы… А вот вогонский поэт сумел миновать моего питомца и теперь наступал на меня. Громадная неповоротливая туша с очень мощными кулаками!
– Персиваль, подъем! Нас бьют! – крикнул я и пошел в атаку.
Ох, спасибо тебе, мой саблепузый тигрище. Кабы не ты, замесили бы меня сейчас как тесто, окучили бы как картошку!
Еще один удар я пропустил, от следующего ловко ушел, поднырнув под руку вогона, и раньше, чем эта мерзкая тварь открыла рот, чтобы добить меня своими стихами, провел отличный апперкот в челюсть.
Уклон, кувырок – пока этот здоровяк пытается прогнать мельтешащие звездочки, мне нужно мое оружие, моя самопалица.
– Понеслась, перекрестясь! – взвыл я, подхватывая палицу с земли и нанося удар по тому месту, где только что стоял гипнокот, подвижностью ничуть не уступавший моему Брысю.
