Движения Сохэя были резкими. То поднимая ладони, то резко опуская, он тихо зачитывал сутру, точно зная, что демон может услышать и ответить жестокостью. Не желая причинять вреда столь необычному существу, Мори возложил на тело Итами несколько талисманов. От рук его постепенно исходило тепло и свет.
– Я твой проводник в мир смертных, покуда душа и тело твое увязли в тени. Поднимись и подчинись власти моей, дитя. Оставь чужеродную силу за пределами этого храма, где долгие века поддерживалось и сохранялось священное пламя Каруры. Омойся в ледяных реках тэмидзуи, открой глаза и увидь сей прекрасный, но жестокий мир, мастер. Ты есть земля, ты есть непокорные реки, а он бушующее пламя, что поддерживается ветром. Встань, мастер.
С каждым словом голос Мори затихал. Талисманы стали светиться ярко, собирали остатки миазм, пока Итами не дернулась. Глубоко вдыхая, она осматривалась и не понимала, где находилась. Вспоминая, что слышала голоса братьев, смертная думала, что оказалась в храме Аманава, но завидев учителя, дрогнула. Взгляд её едва коснулся старшего лиса, как по телу прошелся легкий ветерок. Она была обнажена и слишком открыта. Стыдливо прикрыв лицо ладонью, Итами желала найти хоть что—то, дабы прикрыть наготу, но демон, усмехнувшись, открыл дверь, позволяя силам вернуться. В его руках оказались легкие одежды: длинное алое кимоно и нижние белые халаты, украшенные ветвями персика. Сохэй склонился и покинул покои старого храма вместе с лисом, желая дождаться смертной снаружи.
Неприятно почесывая шею, Итами как можно скорее оделась, плотнее затягивая широкий пояс. От одежд пахло свежестью и сладкими травами, примерно также, как кассия. Потерев глаза, Оммёдо продолжала ощущать небывалую тяжесть во всем теле, мизинец болел от покалывания, но произошедшее исчезло из памяти. Будто кто—то навеял дурманом странный сон, где она подле Акуто сражалась с демоном в стенах Камакуры. Заперев за собой дверь, где теплилось пламя, Итами поклонилась и отблагодарила Великую Каруру, чей свет и мощь помогала ей не раз. Теперь она понимала, насколько ценным оказался горький опыт.
Смертный и лис молча смотрели вдаль, когда услышали, как тихо открылась и почти сразу закрылась дверь за ними. Смущенно сжимая одежды, Оммёдо склонила голову пред демоном, стараясь отблагодарить его за всё.
– Что ты делаешь, Итами?
– Разве не вы спасли меня, господин Куро?
– Кажется, память защищает тебя от любого плохого воспоминания. Что же, позвольте оставить вас.
Спрятав руки в широкие рукава, Куро склонил голову пред каждым из Оммёдо и, замерев на мгновение, кивнул сам себе.
– Итами, Акуто просил тебя не приходить больше к храму Аманава. Но, он не до конца понимает, насколько тесно вы оба связаны.
– Мы обещаем, что постараемся помочь с этим и разрушить этот неподобающий союз.
– Благодарю вас, Оммёдо. А теперь, позвольте.
Лис исчез в плотном облаке, оставляя после себя небольшую горсть пепла. Итами вздохнула, почесывая мизинец. Ощущая легкую тревогу, она вдруг захотела оказаться подле злобного лиса, дабы убедиться, что с ним всё хорошо. Дернувшись, Оммёдо не ожидала, что учитель дотронется пальцами до её лба. Кивнув, Мори пошел вперед, точно зная, что любопытная Итами последует за ним. Храм Исияма вновь наполнялся жителями Камакуры. После того как столица смогла оправиться после кровавой битвы, храм было решено постепенно передвинуть и расположить на окраине, дабы каждая душа, что сомневалась, могла найти пристанище. И теперь, когда постепенно подрастало новое поколение Оммёдо, Сохэй мог уйти на покой, передавая правление в руки Итами. Она была юной и неопытной, но силы покидали Мори изо дня в день, хоть он стойко удерживал себя пред каждым, кто являлся в его храм. Слишком много сил потратилось на поддержание его старой души.
