Там, где живет солнечный свет - страница 5

Я принимаю свою темную сторону, не сразу это получилось. Гораздо приятнее думать, что ты осознанный, открытый, нашел зону своего спокойствия, равновесия. На самом деле это не так, во мне подчас бушуют страсти, мне хочется ярких эмоций, движения, порой ветра и шторма. Нет пока покоя в моей душе. И кажется даже иногда, что покой – это смерть. Мое кредо – действие и движение. Я точно знаю, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Мои крылья не белые, они пестрые, есть черные и яркие белые, даже серебряные перья. Раньше было много серого, невнятного, но теперь вижу, что черное и белое. И надеюсь, что серебра становится больше с каждым годом.

Я не умею медитировать, вернее, не так, как это считается правильным, я не могу останавливать ум надолго. У меня все происходит какими-то порывами или прорывами, короткими озарениями. Я вообще спринтер: рывок на пределе сил, но затем должна быть остановка, затем новый рывок. Я не могу заниматься чем-то с постоянной долгой нагрузкой. Некоторые мои знакомые, кстати, удивительно, что я знаю лично даже ни одного или двух марафонцев, в том числе с мировыми достижениями. Не знак ли это, что я должна научиться терпению? Я пыталась быть более терпеливой и ждать, например, когда события сложатся, или когда кто-то и что-то решит, но точно не достигала успеха. Я просто гасла, я просто чувствовала себя как в глицерине, не сияли глаза, и появлялось ощущение потерянного времени. Наверное, это противоречит идее о том, что надо жить в потоке и с потоком, замедляться, когда необходимо, принимать вещи как радость или как уроки, не сопротивляться обстоятельствам, не бороться, а принимать или пропускать через себя. Вот в этом и есть, наверное, мой урок – научиться совмещать, приводить к гармонии сердце и разум.

Конечно, мы продолжили общаться с Мэттом, он оказался моим соседом в новой стране, в поселке, где я нашла дом. Хотя теперь я понимаю, что вообще неважно, как бы мы взаимодействовали – как коллеги, как враги, как пациенты на соседних койках, как заключенные в камерах, как покупатель и продавец, как партнеры по бизнесу или соперники на ринге. Нам все равно было не избежать друг друга.

С начала времен мы были связаны, два потока, сгустка энергии, которые уже давно переплелись, проникли друг в друга, их уже не разделить, не поймешь, где заканчивается (хотя о каких концах здесь может идти речь) один и начинается другой. Кем мы только друг другу не были за миллионы лет: родителями, детьми, друзьями, врагами, братьями, сестрами. Но только в самую первую встречу мы прошли почти весь путь вместе. Почти потому, что он погиб молодым. Но жизнь была прекрасна, мы танцевали, мы горели, мы не могли оторваться друг от друга, и мы пообещали, что еще обязательно встретимся. Пообещали по-настоящему. А такие обещания, знаете ли, всегда выполняются. Те, которые сделаны в любви и из любви, а не из ума, выгоды или удобства. И вот мы снова вместе. Мы уйдем отсюда, с этой планеты, навсегда тоже вместе, если справимся, если пройдем уроки до конца, если не бросим друг друга и пойдем вместе. Пока ни разу не получилось, не выдерживали, оставляли, решали, что поодиночке или с другими легче. Может, в этой жизни получится?

Я тогда этого всего не знала, просто чувствовала эту нить, связывающую нас интуитивно. Было странно понимать, что не все мне нравится в нем: странные реакции, нелогичные, на мой взгляд, действия, много страхов и боли, молчание неделями. Я никогда ни от кого не соглашалась на манипуляции и отстраненность, но с ним была бессильна, хотела чувствовать и быть с ним рядом. Зависимые отношения? Да, именно так. Я не понимала, почему, когда ты хочешь отдавать только радость каждого момента, помогать, слушать, понимать, человек начинает тебя отталкивать. И когда он сказал в первый раз, что любит меня, я даже не удивилась, я не прыгала от радости, я ведь точно знала, что по-другому и быть не может. Это было как признание того, что вот я, я вернулся домой, к тебе.