— Это другое, — пробормотала Спрутовская, — я просто...
Десмонд шагнул к ней чуть ближе и прямо посмотрел в её фиолетовые распахнутые, как небеса, глаза. Нависать над ней могущественной горой, видеть, как девушка не знает, куда деться, при этом её запах настойчиво говорит, что деваться ей, строго говоря, никуда и не хочется — оказалось крайне приятно. Однако Десмонд понимал и то, что у хомокракенов повышенное либидо, и её щенячий взгляд, обещающий больше, чем положено — заслуга не его магической харизмы, а её собственных потребностей.
— Виа?.. — прошептал он, наблюдая, как Виолетта медленно сокращает между ними расстояние и как её губы плавно приближаются к его губам.
— Да?
— Ты принимала настойку из нимфеи?
Веки Спрутовской медленно закрывались, щупальца стали плавно вытягиваться из-под юбки и ползти к ногам Десмонда, а запах превращался в коктейль из феромонов. Она спросила по инерции, даже не поднимая взгляд, который сейчас сконцентрирован на его губах и подбородке:
— Что?
Десмонд повторил:
— Настойка. Из нимфеи. Ты её приняла?
На этот раз слова наследника заставили Виолетту смутиться, а это вывело её из состояния сладкой неги, куда она погружалась и готовилась утащить туда Десмонда. Она стыдливо забегала взглядом по полу и проговорила:
— М... Да, принимала.
Снова чуть улыбнувшись левым краем губ, Десмонд ей предложил:
— Прими ещё.
— Что... Зачем? — не поняла Спрутовская, все быстрее приходя в себя.
— Затем. Я бы не хотел, чтобы твоя честь была поругана, — хмыкнул верховный альп.
Судя по выражению лица Спрутовской, сказал он нечто такое бредовое, что даже среагировать сложно.
— Ты из какого века, небуланец? — окончательно вернувшись в сознание, поинтересовалась Виолетта и демонстративно застегнула пуговицу на блузке. — Какая ещё честь?
— Хм... Девичья? — предположил наследник.
То, как выпрямилась спина хомокракенки, просигнализировало — с честью у неё все в порядке, чтобы это ни значило. Подбородок вскинулся, она уперла одну руку в бок, а второй сделала непонятный жест, будто что-то показывает, и ответила:
— Я хомокракен. У нас размножение — во главе угла.
— И все же ты не плодишь головастиков где-нибудь в середине океана, — заметил Десмонд, — а приехала учиться в академию Парамагии.
— Дурак, — констатировала Виолетта. — Хомокракены не плодят головастиков, а откладывают яйца, это во-первых. А во вторых... Ну, считай меня бракованной, если я не приняла предложение самого крупного хомокракена в Ваплау, а вместо этого махнула щупальцем и умотала учиться.
То, что Виолетта предусмотрительно отшагнула от него на несколько метров, Десмонд прекрасно заметил. Что ж, чувство самосохранения ей не чуждо, а для земных обитателей это важное качество, что Виолетте только в плюс. Но безобидно поддевать её наследнику почему-то пришлось по вкусу.
— Нарушать традиции нехорошо, — наставительно произнес он, прекрасно скрыв улыбку.
Полученный эффект ему понравился — глаза Виолетты вспыхнули, губы сомкнулись в полоску, она шлепнула по полу сразу тремя щупальцами и выдохнула:
— Да? Вот сам бы и вязался с этим толстым и жутким хомокракеном! У него по всему животу моллюски, а на спине прилипалы. А он их даже не удаляет! И в зубах застряли водоросли. Фу! Если выбирать между вязкой с ним и мытьем полов в академии все десять лет, я с готовностью выберу второе!
Речь Виолетта закончила демонстративным скрещиванием рук на груди, при этом она отвернулась и задрала подбородок так высоко, будто собралась им поцарапать потолок коридора. Десмонд хмыкнул. В его мире неподчинения не может быть, как такового. А тут девушка не просто отказалась выполнить свою прямую обязанность, но ещё и своевольно умчалась по личным делам. На Небулане он бы её наказал. Но здесь, на Земле, стойкость характера и вера в собственные силы вызвали у Десмонда уважение.
