Там, откуда родом страх - страница 36

– Я не думаю, что это все, – уверенным тоном заявил Старший. – Этим тайником он пользовался постоянно. Так сказать, текущие счета. Основной капитал такие люди хранят в золоте и драгоценностях. Еще надо искать, – взяв со стола керосиновую лампу, он принялся методично осматривать углы и стены. Покончив с этим, перешел к печке, но и здесь ничего не обнаружил.

– Надо и в лавке поискать, – предложил он.

– Не станет он прятать в ней. Там посетители бывают, такие куркули всякую малейшую опасность исключают, – возразил Высокий. – Здесь искать надо. Подпол все же должен в доме быть. Хранит же он где-то овощи зимой.

– На кой они ему сдались, – отозвался Старший. – У него ни кола, ни двора. Да и много ли одному надо. С его-то деньгами еще и запасы делать. Вот тайник под полом может быть, но мы же все доски простучали. Все намертво прибиты. Это весь пол поднимать надо, а на это у нас нет времени. Что делать будем? Ведь точно еще тайник есть. Давайте-ка еще раз пол прощупаем. А ну, помогите стол переставить, под ним надо еще раз проверить, – попросил он, берясь за столешницу. Та оказалась неожиданно толстой, что скрывала свисающая скатерка, а стол слишком тяжелым для своих небольших размеров. Старший сдернул со стола скатерть и внимательно осмотрел столешницу. Она оказалась двойной. После долгих манипуляций ему удалось сдвинуть верхнюю доску. То, что открылось их взорам, поразило их до немоты. Почти по всей открывшейся поверхности тонким слоем были выложены золотые червонцы.

– Вот это да! – воскликнул Крепыш, обретая дар речи. – Может, пошлем подальше эту бабу вместе с приставом? – вопросительно посмотрел он на Старшего.

– Да нет уж. С фараонами шутки плохи. Опять в бега ударяться придется. Надоело, я уж и не помню, как при рождении меня назвали. Сколько раз документы приходилось менять. Лучше уж поделиться честно. Естественно, кто сделал дело, тому и карты в руки. Никто ведь не знает, сколько здесь оказалось денег. Все, наводим порядок и уходим, – закончил он, бросая в раскрытый саквояж вслед за червонцами опустошенную бутылку.

Наталья томилась в неизвестности. Она не очень-то верила в воровскую честь, хотя ее и заверили в незыблемости воровских законов. Законов никаких она не знала, а воров и бандитов отчаянно боялась. Но желание стать богатой было сильнее этого страха. К счастью, все ее опасения оказались напрасными. Вскоре после дела она получила свои четвертую и пятую части, как она предполагала. Принес их парнишка в корзинке со сладостями и орехами, сказав, что это в подарок от кавалера. Сначала Наталья не поняла, поскольку кавалеры не были целью ее жизни, но когда проверила содержимое, то под гостинцами обнаружила толстую пачку денег в купюрах. Таких денег она еще не держала в руках. Для нее это было целое состояние. Она спрятала деньги и стала выжидать. Прошли дни, недели, миновал месяц. Ничто не нарушило застойной жизни захолустья, живущего слухами и сплетнями. Пристав не напоминал о себе. Смерть старьевщика осталась незамеченной. Лишь торговки на базаре обсуждали неслыханно большую сумму денег, обнаруженную в кошельке покойного околоточным приставом и не утаившим ее. При этом каждого окрестили тем, чего он заслуживал. Если первого, несмотря на то что об умерших плохо не говорят, назвали скупердяем, прожившим жизнь в нищете при таких деньгах, то второй – для одних был героем, а для других круглым дураком, не сумевшим воспользоваться случаем. Денег хватило и отпеть, и похоронить старьевщика, и организовать поминальный обед. При этом большая часть их отошла еще и земской казне. Встречаться с околоточным Тюниным у Натальи не было ни малейшего желания. Людей подобного рода она откровенно презирала. Отсчитав от полученной суммы четвертую часть, она, набравшись опыта своих подельников, отправила околоточному. Для покупки приличного поста денег теперь у него хватало.