Там, откуда родом страх - страница 7

Старший Воронов степенно поблагодарил, ответив, что все – слава Богу. Ее миловидное полное лицо осветилось улыбкой, вызвав у Петра острую тоску по Лениным губам. На некоторое время воцарилась гнетущая тишина. Все вдруг почувствовали себя неловко, и никто никак не мог начать разговор: хозяева не желали предвосхищать события, а гости не могли собраться с духом. Наконец Воронов старший, крякнув для собственной острастки, прервал затянувшееся молчание:

– Значит так, у вас товар, у нас купец. Вот хотим…

Но хозяин не дал ему договорить:

– Чего здесь из пустого в порожнее переливать. Нам известна причина вашего прихода. Ваша сваха – мастер своего дела. Мы тут с матерью обсудили и решили, что женихов хороших не так уж много, люди вы состоятельные, уважаемые. Да и дочь наша слишком долго выбирала, принца все своего ждала. В общем, спросим Леночку. Как она решит, так и будет, мы перечить не будем. И тут же, без всякой паузы крикнул:

– Ленушка!

Дочь, в отличие от матери, появилась не в раз. Прошло достаточно времени, прежде чем она вышла к гостям из той же двери, что и мать. Гости и родители все это время ожидания сидели в крайне напряженных позах и теперь дружно облегченно вздохнули. Елена, невысокая, но очень стройная, была одета в строгое, с высоким глухим воротом платье, на плечи накинут кружевной, вязаный платок. Как ни странно, но в этом строгом одеянии она выглядела гораздо моложе своих двадцати трех лет, словно девочка подросток, нарядившаяся в мамины наряды. У нее были отцовские, ясные глаза и прямой нос, от матери ей достались красиво вычерченные губы и пышные светло-русые волосы. Она была вызывающе красива. Такой ее очарованный Петр еще не видел. С гордостью собственника он посмотрел на родителей. Отец смотрел на Лену с откровенным восторгом, у матери был вид приговоренной к смерти и смирившейся со своей участью. Петру это стало неприятно, но любовь и желание, как известно, сильнее разума. Захлестнувшая его волна нежности была куда сильнее недовольства матери. Он вдруг обнаружил, что сидит с открытым от восхищения ртом, и понял, что выглядит откровенно глупо, но бороться со своими чувствами было выше его сил. Между тем хозяин ласково, но твердо взял дочь за руку.

– Вот, дочь, пришли тебя сватать. Сколько женихов-то отвадила, пора остепениться. Не век же в невестах куковать. Чем Петр не жених. Люди они уважаемые, состоятельные, недостатка ни в чем испытывать не будешь. Не понравится жить с ними под одной крышей, мы со сватом вам отдельный домик справим. Так ли? – вопросительно посмотрел он на Воронова старшего. Тот, не задумываясь, утвердительно кивнул головой, хотел подтвердить, но из пересохшего горла звук не шел, и он смущенно откашлялся. – Ну, так как, согласна выйти за Петра, или нет?

На какое-то время воцарилась гнетущая тишина, а потом прозвучало спокойное и почти равнодушное:

– Да.

Петр сначала был неприятно удивлен этим равнодушием, но потом понял, что девушке не подобает радоваться в подобных случаях, и успокоился. Произнеся это единственное за весь вечер короткое слово, Елена степенно удалилась, унося с собой всю прелесть обаяния. Старший Воронов удовлетворенно крякнул и хлопнул себя ладонями по коленям. Петр тонул в волне нахлынувшего счастья, и только мать, сидя на краешке непривычного для нее стула, пригорюнилась. Ее обычно плотно сжатые губы сейчас едва заметно шевелились, высказывая свое мнение насчет происходящего, но вслух сказать все это она не имела права. Все, кроме нее, оживились, Вороновы выставили на стол выпивку и сладости, хозяин подал знак жене. Та подняла со стула свое пышное, но далеко не безобразное тело, и вскоре стол был накрыт богаче, чем в ином доме на пасху. По всему было видно, что гостей ждали и готовились к встрече. Но поняла это только старуха мать.