Там, откуда родом страх - страница 6

– Подотри, – коротко приказал он и вновь отправился на лавку.

После полудня, отлежавшись (благо, что пора стояла не страдная: сено скошено, а урожай еще не поспел), позвал Петра и отправился с ним в лавку. Вернулись они, нагруженные вином, водкой и сладостями. А вечером во дворе загремел цепью и зашелся в лае пес с флегматичной кличкой Телок, названный так за свой огромный рост. Мать выскочила во двор, шепча одними губами: «Кого это нам Бог послал?» И вернулась в избу с крепко сбитой и моложавой Овчиннихой. Та перекрестилась на передний угол, даже не взглянув на образа, и заговорила скороговоркой:

– Вот, хозяин, значит, исполнила я твой наказ, сняла с тебя заботушку. Согласные они сватов принять. Надейся, значит, на добрый исход, – потом, немного помявшись и хитро глядя на хозяина, добавила. – Ты уж ублажи меня, трудно мне это дело досталось, битых три часа уламывала, вашего сына нахваливала, как могла.

– А чего его нахваливать-то, – возмутилась мать. – Он и не хваленый лучше хваленого.

– Нишкни, старая, – цыкнул отец. – Не твоего это ума дело. Пряча довольную улыбку в усах, он вынул из кармана потертый кожаный кошелек и, вынув из него банкноту, протянул свахе.

Та сдавленно охнула, не ожидая такой щедрости, но быстро пришла в себя и пожаловалась:

– Ой, чей – то першит в горле.

Хозяин стрельнул глазами на жену. Та послушно и быстро засеменила к застекленному резному шкафчику, вынула из него четырехгранную бутылку и небольшой граненый стаканчик. Наполнив его, поставила на цветастую тарелку, положила рядом ломоть хлеба и солонку. Со всем этим подошла к гостье и, поклонившись, предложила: «Откушайте». Сваха взяла стакан левой рукой, правой бегло перекрестилась, дохнула открытым ртом через согнутый локоть и, прошептав: «Сгинь, нечистая сила», одним глотком осушила стакан. Постояла несколько мгновений, блаженно прикрыв глаза, затем взяла с тарелки хлеб, понюхала и положила назад:

– Ну, я побежала, – засуетилась она. – Да и вам пора. Ждут они. Ты, хозяйка, проводи-ка, не то кобель ваш сократит мой век, и до внуков не доживу.

Когда хозяйка вернулась, проводив гостью, хозяин потребовал выходной костюм и хромовые сапоги, приказав и сыну с женой приодеться.

Дом Грековых стоял на той же улице и мало чем отличался от домов зажиточных слобожан. Разве что крашеными наличниками да тюлевыми занавесками. Хозяин дома полнокровный, статный мужчина с окладистой в проседь бородой и молодыми серо-голубыми глазами, сам встретил сватов на высоком крыльце и проводил в дом. Изнутри он выгодно отличался от домов слобожан. Полы были покрашены, на стенах висели ковры, да и мебель была не местных мастеров, легкая и изящная. Не топорная. И еще на стенах в рамках висели фотографии, новшество века, что было большой редкостью в домах слобожан.

Старший Воронов и глазом не повел, словно все это было ему не вновь, и сурово одернул жену, когда та, перекрестившись на образа, заохала и запричитала, громко удивляясь чистоте и диковинной обстановке. Хозяин пригласил гостей в ЗАЛУ к КРУГЛОМУ столу и крикнул, повернувшись к двери, ведущей в другую комнату:

– Лизонька, у нас гости!

В дверях сразу, словно стояла наготове, появилась полнотелая, дородная купчиха, розовощекая и круглолицая. Несмотря на полноту, она легкой походкой подошла к столу и низко поклонилась гостям:

– Добро пожаловать, гости дорогие, – ласково пропела она. – Как ваше здоровье, как дела?