Мужчины разлили кумыс и попробовали несколько кусочков мяса, прежде чем продолжить разговор. Языки обжёг кисловатый вкус молока, сухая конина с прожилками с трудом проталкивалась сквозь горло. Пищей не брезговали – своё требовал желудок. Обоим одинаково подумалось в тот момент, что в ловушке они заперты вместе с Ильясом. Но враг, по крайней мере, с голодом не боролся.
– Мавланзаде, – молчание прервал Хусейн. – Почему дядюшка вдруг упомянул его имя? Сербедары обычно прячутся в тени.
– Я не вижу ничего странного. Слава – большое искушение для любого выдающегося человека, а он, нисколько не сомневаюсь, личность именно такая. Чтобы путать умы людей разных сословий, вести их к добровольной гибели… Он весьма талантлив.
– Прикрывает делишки именем Всевышнего. Ильяс недаром решил город очистить. Испугался. Если даже мой родственник честь продал Мавланзаде, разве теперь можно доверять чьим-то клятвам?
– Останься верен себе, – ответил Тимур с полуулыбкой. – Такой совет однажды дала мне сестра. Главное, сказала, не изменять своим принципам.
– У нас мудрые сёстры, – Хусейн посветлел лицом. – Как там моя Ульджай? Слышал, она очень помогла тебе.
– Госпожа выдержала испытания самым достойным образом. Отомстила за повелителя.
– Жаль, меня рядом не было, – эмир попытался скрыть горечь за глотком кумыса. – Ульджай моё сокровище, я обещал деду беречь её.
– А она бережёт тебя.
– Это верно. У Ульджай сердце воина. Горящее, словно тысяча факелов, – Хусейн покачал головой. – Ей давно пора замуж, но кому я отдам такую девушку? Кругом одни предатели.
– Отдай её мне.
На мгновение померещилось, что сидевший напротив мужчина и не мужчина вовсе, а опасный зверь – неистовый, алчный. Тбиат смутился: в душе запели слабые, неуверенные отголоски беспокойства. Он удостоил гостя долгим пристальным взглядом, который после обрёл понимание, куда вдруг подевался старый добрый Тимур, сосредоточенный и расчётливый. Барлас весь подобрался, точно готовился к бою.
– Аллах, да ты влюблён!
Шатёр содрогнулся от заливистого хрипловатого смеха.
– Хочешь мою Ульджай?!
– Это будет выгодный брак. Мы скрепим наш союз родственной связью, станем настоящими братьями. Кроме того, госпожа мне дорога не меньше, чем тебе, – Тимур прибег ко всей возможной силе самообладания, чтобы вернуть прежний невозмутимый вид. – Я заплачу за неё, как за дочь хана.
– Не сомневаюсь. Ты каждую мелочь продумал, прежде чем приехать сюда.
– Нет смысла отпираться. Хусейн, ты единственный, кто способен вытащить на свет самые потаённые уголки души. Если бы я заявил, что желаю только лишь возобновить договор между Казганом и моим отцом Тарагаем – я бы солгал. Солгал бы, если бы начал утверждать, что волнуюсь за судьбу Хорасана и поэтому вознамерился жениться. Нет, я желаю твою сестру, желаю её саму.
– Я тебе верю.
Тбиат за столом не задержался. Обуреваемый множеством разных чувств, поднялся со своего места и прошёлся по шатру, вдоль развешенных цветастых ковров.
– Дед сосватал вас с Ульджай, а он-то всегда знал, как всё устроить.
– Ты примешь моё предложение?
– Может быть. Есть одно затруднение, – скрепив за спиной руки, Хусейн встал перед другом, с интересом выжидая, когда у того закончится терпение. – Видишь ли, пару дней назад я получил вести, что Хаджи Барлас сговорился с правителем Ходжента и отобрал у тебя Кеш.
– Что? – Тимур резво вскочил на ноги.
