Танаис - страница 51

Покусали Гул тогда. Досталось моей подруге в потасовке. Кровь текла. Шерсть выдрали клочьями. Лечили племенем. Всяк нес еду. Гордится медведица теперь собой – как пройдем тем местом, так Гул вспоминает лихую брань: встает на задние лапы и рычит.

Гул повзрослела. Крупная выросла. Видно, хорошо кормили. Стала, как видите, здоровее иного самца-медведя. Разменялось три года, как нашли Гул, и непонятным образом… по весне пропала медведица. Думали, ушла на зов. Не вернется. Стало очень-очень жаль. Грустно даже тем, кто побаивался Гул. Такой бесстрашный компаньон в играх. Мужи уже считали Гул оберегом племени. Как только снег сошел, Гул вернулась. Но не одна – с двумя медвежатами. В зубах несла большую рыбу. Подарок нам. Довольная собой, шла Гул с молодняком среди поселения. Заглядывала к знакомым. Знакомила с медвежатами. И медвежат знакомила с друзьями. Гордилась собой и нами. За слаженную дружбу с медведями меня провозгласили верховной жрицей Матери-Богини.

Теперь у племени небольшой отряд друзей-медведей. Живут в горах. Рядом. Приходят в гости. О визите предупреждают заранее ревом. Сядут у камней и ревут. Увидят нас с едой – подходят. По дружбе приходят. По дружбе, погостив, и уходят. Умные звери – медведи. Деликатный мохнатый народ. Гул же осталась жить у нас навсегда. Сын Гул пробыл с нами года три… – Танаис прервала сказ. Выдержала паузу и продолжила:

– Вот медведи – дикие звери – звери-одиночки, и те могут дружить. Значит, и мы, родные люди по крови и по Богам, – тоже сможем. Деликатно, рассчитывая силу в совместных играх, как Гул, дружить…

Гости разъехались в ту же ночь. Щедро понабрав свадебной снеди в дальнюю дорогу. Одним из последних гостеприимные шатры покидал Дед Агар.

– Э-эх! Скопасис… – потянул вождь хурритов с горькою обидой. Жрицы удивленно посмотрели на вождя. Дед Агар махнул в сердцах рукой: – Да не погостил у вас хорошенько.

Скопасис взял за правую руку горевавшего:

– Так за чем же дело стало? Навещай. Тебе, вождь достопочтимый, рады.

Дед Агар, хмуро сведя брови, продолжил вполголоса:

– Ходят уверенно слухи. Что тот персидский отряд, который наш царь пропустил по дорогам к вам… – Старик выдержал паузу, – …так вот, империя Чжоу щедро оплатила персам поход. Не золото твое им нужно было, Скопасис. Им ваши головы отрубленные нужны были. Назад в Чжоу персы должны отослать ваши вываренные черепа. Такой, говорят, меж персами и Чжоу сложился уговор. Черепа степные – на золото Чжоу. Так что, разлюбезный сосед, не жить нам в мире, покуда Чжоу платит за войну…

Сопровождающая охрана помогла деду Агару взойти на двухосную крытую повозку. Вождь хурритов махнул правой рукой на прощанье:

– Ух и знатные у тебя, Скилур, озерные лепешки, я так скажу!

Повозка вождя хурритов тронулась в путь. Следом отбыли подарки от хозяев – пара крепких телег, запряженных волами из озерного и золотого края, тяжело груженных трофейным оружием и снаряжением…

У опустевших свадебных и посольских шатров, под звездами, в ночи, стоят три фигуры. Две девичьи, тонкие, и мужская, скорее даже юношеская.

– Колакс, ты узнаешь меня?

– Да, почтенная жрица Тайгета.

– А кто рядом со мной?

– Не знаю. Не зрю. Не скажу и под пытками.

Одна из женских фигур приблизилась к юноше. Но не та, что говорила ранее.