– Почему? – спросила я, раздавленная свалившимися новостями.
– Он дважды был женат. Первая супруга умерла в родах, вторая, будучи беременной, упала с лестницы, вот только рядом никого не оказалось, чтобы ей помочь, – она многозначительно подняла брови и, видя, что я не понимаю, неожиданно всплеснула руками. – Что она одна делала на лестнице, без слуг? Даже ночью с мужем я слышу, как они тихо передвигаются по коридору.
Невольно отшатнувшись от столь эмоциональной реакции, я не сразу нашла что ответить. Слушая её, я думала, выпустят ли меня на следующий праздник и удастся ли ускользнуть в доки. Тут золотые заколки могут пригодиться в качестве оплаты капитану. Так что подарок придётся принять и попытаться разыскать мужской костюм, дабы привлекать поменьше внимания.
Поддавшись эмоциям, Хитомия кажется и не заметила, как вышла из образа идеальной женщины. Глаза горят, дыхание сбилось, появились жестикуляция и эмоции на лице. Признаться, такой она нравилась мне больше.
– Быть может примерите платье? – вмиг возвращаясь к образу прекрасной и холодной фарфоровой куклы, предложила хозяйка дома. – Оно такое красивое.
Едва ли восьмому принцу нужна наложница, возможно, он решил, что подарок укрепит мою решимость сохранить произошедшее в тайне? Я неприязненно покосилась на коробку с нарядом. Зачем дарить подарки тому, кого обещал убить?
– Пусть тогда служанка померит, – легко предложила Хитомия.
Хрупкие и маленькие женщины впорхнули в комнату, едва хозяйка назвала пару имён. К подбору прислуги здесь относились серьёзно, – одного роста, одинаковой комплекции, с одинаковыми причёсками и нарядами. Словно чашки из одного сервиза.
Найти среди них кого-то моей комплекции непросто, от того хозяйка выбрала свою любимицу и приказала нарядить её в платье. Девушка хоть и пыталась сохранять скромный, покорный вид, но глаза блестели от удовольствия, когда бледно-зелёный хлопок соскользнул с её плеч, сменяясь фиолетовым шёлком. Скромную косу расплели и собрали в изящный пучок, украсив его гребнем с белыми цветами.
Служанки отступили, и девушка расцвела во всём великолепии молодости и пленительной невинности. Если задуматься, я ни здесь, ни в Холодном камне не видела служанок старше двадцати. Интересно, куда они деваются…
Закончить мысль я не успела, заметив, как служанки стали поглядывать на свои пальцы, чуть заметно хмурясь и пытаясь их обтереть. Улыбка девушки в платье дрогнула. Она ещё пыталась улыбаться, но уже куда менее искренне, меж бровей залегла морщинка. Она пыталась незаметно поправить платье, повела плечами.
– Что-то не так? – поднимаясь, спросила я, когда неуверенность на лице девушки сменилась паникой.
– Госпожа! – испуганно воскликнула она, глядя на Хитомию.
Пока служанка ждала разрешения от хозяйки, я бросилась сдёргивать с неё платье и тут же с шипением отшатнулась. Кожа на пальцах вмиг покраснела, а на плечах девушки уже вылезли пузыри от ожога.
Пока все визжали и паниковали, я, подхватив полотенце, сорвала тряпки с обожжённой девушки. Тонкая белоснежная кожа распухла, раскраснелась, волдыри истекали жёлтой слизью.
На крики прибежали евнухи и наконец позвали врача.
Протерев заколку салфеткой, на которой остался белый налёт, я решила оставить подарок. Пусть золоту я предпочитаю серебро, но их смертоносность может мне пригодится.
