– Так и есть, – легкомысленно отозвалась она. – Но мы росли вместе, я называла Рокеро старшим братиком, а Хэчиро – своим верным рыцарем, – видя моё удивление, она хихикнула, привычно прикрывая рот изящными пальчиками. – Папа был советником Императора, и наши семьи близко общались. У меня было четыре старших брата, что дружили с принцами, и они всей толпой носились по саду, отказываясь брать меня в команду для игры.
Найдя ванную с холодной водой, я хотела окунуться, но Хитомия меня остановила:
– Это для омовения ног. Вот там, под деревом, есть ванная, но вода там сильно солёная, потом нужно будет сполоснуться.
– Вы свариться не боитесь?
– Нет, – нежась в горячей воде, отозвалась она. – Я намёрзлась за эти дни.
– Так что там верный принц Хэчиро?
– Ах, это, – по красивому лицу пробежала тень. – Он обещал, что мы поженимся, едва вернётся с учёбы. Император отправлял его учиться в Мандагар и был недоволен, что вместо военной академии он попал в консерваторию, – вздох. – Но господин Широ вернулся раньше. Не прошло и недели, как отец объявил, что я выхожу за него, а про господина Хэчиро и слушать не хотел. Тот находился в немилости Императора и ждать его мне не позволили.
– Мне жаль, – дотянувшись, я коснулась руки женщины, и та удивлённо посмотрела в ответ.
– Мне очень повезло. Господин Широ добрый и щедрый муж. К тому же он богат и, когда отец лишился места, спас его, отправив в ссылку на Холодный камень.
Сказано это было без какого-либо чувства. Словно Хитомия озвучила заученный, часто повторяемый текст.
– Хочу чаю, – вдруг поднялась она.
Завернувшись в хрустящие, белоснежные кимоно, мы расположились на веранде. Вид открывался поистине сказочный. По чёрной скале, опутанной яркими зелёными листами, стекала вода, разбиваясь о камни, создавая небольшую радугу. Ручей впадал в озеро, по которому плавали лебеди, а у противоположного берега можно было разглядеть замерших на одной ноге красноголовых цапель. Служащая бани подала нам чай и удалилась.
– Как принял известие о вашей свадьбе господин Хэчиро? – осторожно спросила я, разливая чай, выливая первую порцию чайному богу.
– Какое-то время ещё слал мне стихи, а после и его женили, – совсем грустно закончила она, глядя на озеро. – Хэчиро неплохой. Он никогда бы не прислал тебе отравленного подарка.
Поддавшись невесёлым мыслям, она забыла добавить вездесущее «господин», позволяя взгляду затуманиться, а чувствам прорваться наружу. Сожаления. Боль. Грусть.
Во Дворец Вечной Зелени мы возвращались в тишине. Погружённая в свои мысли, Хитомия не спешила ими делиться. Лишь временами бросала в мою сторону странные, полные сожаления и грусти взгляды, но сколько я не пыталась её разговорить, лишь качала головой.
На следующий день меня пригласили не в залу, где мы с Хитомией коротали дни за чаем, болтовнёй и чтением вслух мандагарских романов, разумеется, запрещённых в Империи Но, но доступных госпоже Дворца Вечной Зелени, а в особую комнату для посетителей с красивым видом на сад. Перед этим служанки долго и с особенной тщательностью наряжали меня, выудив откуда-то новый наряд, и долго боролись с вьющимися волосами.
В зал я вошла с улыбкой. Отчасти потому, что была рада видеть Хитомию, отчасти из-за стараний служанок посильнее натянуть волосы. Хозяйка Дворца на улыбку не ответила. Даже под слоями пудры я видела, как она побледнела, едва увидев меня. Позволив себе мгновение слабости, она поджала губы, отвернувшись.
