А здесь тяжёлый запах и многоголосье мегаполиса. Конечно, я уже привыкла и смирилась с этим. Тем ценнее становится каждое мгновенье наедине с природой.
– Вам нравится? – врезался в мои мысли голос Риммочки.
– Да, Римма, здесь симпатично, но ремонт всё же понадобится, я бы хотела кое-что изменить. Надеюсь, бюджет Большого Босса не сильно пострадает? – я злорадно улыбнулась.
– Уверена, что он не пострадает, даже если Вы решите переделать весь этаж, – выпалила Римма, поджав пухлые губки.
О-о-о! Неужели Карабас так заездил свою помощницу?
– Римма, а сколько ты работаешь на Соколова?
– Скоро уже три года, – тоскливо призналась девушка.
Похоже, этот бульдозер за три года порядком помял малышку.
– Как-то ты невесело об этом говоришь, не нравится работа?
– Конечно, нравится, – поспешно встрепенулась Римма и добавила: – Просто сегодня устала.
Да кто бы сомневался.
– Тогда почему не попросишь у шефа выходной?
Римма посмотрела на меня так, будто я предложила ей уговорить Карабаса сдать нормы ГТО.
– Сегодня же понедельник, – сказала она таким тоном, словно это всё объясняет.
– Тогда предлагаю это отметить, – невозмутимо отвечаю ей в том же духе.
Возражать Римма не отважилась и молча зацокала каблучками вслед за мной, обратно в приёмную.
Самообладание Карабаса после моего ухода было и так на пределе его возможностей, и поэтому, когда я снова объявилась в его кабинете, бедняга даже не успел замаскировать кисляк на косматой роже.
– А вот и я! – я озарила его кабинет радостной улыбкой.
– Какими судьбами, Дианочка? – преувеличенно бодро спросил он.
Я оценила вымученную улыбочку Карабаса, и мне захотелось накапать ему «Корвалол». Щадя его расшатавшиеся нервы, я сперва поблагодарила за прекрасный кабинет, а заметив его удовлетворение, выразила желание внести свои коррективы и попросила освободить для этого бригаду Андрея. Получив же одобрение, я перешла к следующей просьбе – укоротить для его помощницы Риммы сегодняшний рабочий день, поскольку она необходима мне в качестве гида для запланированного шопинга. От такой вопиющей наглости Соколов чуть не забрызгал слюной весь свой роскошный интерьер. Однако зарождающийся бунт я эффективно подавила и растоптала.
Демон, ты бы мной гордился!
2003 год
Париж
За прошедшие две недели я лишь дважды покидала остров в сопровождении Демона, и оба раза мы посещали женского доктора – позорище! Правда, ещё во время второй поездки дед получил мои новые документы. Теперь я Диана-Эсмеральда Шеро – звучит невероятно круто. В тот же день я рассказала об этом Дашке, и как же она пищала от восторга. С подругами я по-прежнему созванивалась почти каждый день, Витьку и Серёже звонила реже, а Шерхану – всего два раза. Ну, не буду же я на него ежедневно выплёскивать свой детский восторг. Шерхану гораздо важнее знать, что у меня всё в порядке, а на мой шкаф, скрытый в стене и моё величественное имя ему плевать с Эйфелевой башни, ну, или какая там в нашем городе самая высокая.
Интересная традиция у них тут с именами. Своё второе имя я получила в честь невиданной мной бабки, любимой и незабываемой жены Демона. Мой грозный дед даже, казалось, был осчастливлен этим событием. Бабка мне, конечно, была интересна, но не так чтобы очень. А вот за красивое имя ей спасибо. Зато за первое имечко пришлось побороться. Примерять на себя прозвище старой ведьмы Эльвиры я наотрез отказалась и взбунтовалась против этих средневековых традиций. К счастью, дед и не слишком настаивал. Хорошо, что я уже была Дианой и отказываться от своего имени не согласилась категорически. А родись я во Франции, в демоновской статусной семейке, – и всё! – быть бы мне тогда Эльвирой-Эсмеральдой-Антуанеттой – вот ведь мрак!
