Танцующее окошко. Сказочные истории, рассказы, стихи - страница 5

Очень любил старый трамвай перекрёстки. Кто кого пропускает? Кому зелёный свет? Он не был задирой и охотно ждал своей очереди, пропуская мимо себя, как на параде, вереницу машин, автобусы или троллейбусы. Но если была его очередь, то тут наш трамвай старался изо всех сил, чтоб эффектно, красиво проехать мимо застывших, пофыркивающих в ожидании машин: не торопясь, рассыпая искры, изо всех сил звеня и дребезжа стёклами.

Нашему трамваю очень нравилась его способность звучать, он очень гордился тем, что его слышно издалека. Не то что эти тихони троллейбусы – шуршат себе шинами по асфальту, скучно! А какой замечательный сигнал был у него – громкий, заливистый звонок! Трамвай очень любил эти металлические нотки своего сигнала: др-р-р-р-р-дзынь! Ни с чем не спутаешь!

А ещё трамвай был чистюля, он очень любил мыться перед выходом на маршрут. Большие круглые щётки приятно щекотали его бока, когда он проезжал через мойку. Вода стекала ручьями, и трамвай после купания становился чистым и блестящим, а окна его сверкали.

Очень нравились трамваю его рельсы. Он гордился тем, что может катить по этим гладким стальным полоскам и что к его колёсам не прилипает грязь, как у троллейбусов и машин. «Да, рельсы указывают мне дорогу, а автобус может сам выбирать, куда ему ехать. Но зато это так красиво: стальные блестящие рельсы, уходящие вдаль!» – размышлял он.

Каждый трамвай чувствует себя немножко поездом, особенно тот, который тащит прицепной вагон, а то и два. Из окон выглядывают пассажиры, кто-то машет рукой провожающим, кондуктор ходит по салону, билеты продаёт, а лавочки такие широкие – впору лежать. У нашего трамвая был тоже свой прицепной вагон, и они оба слегка раскачивались во время движения: вправо-влево, вправо-влево. Короче говоря, всё как у поезда, есть чем гордиться!

Несколько слов о водителях трамвая.

Их было немало, но запомнились трамваю только двое: первый водитель – высокий худощавый парень, который помогал восстанавливать депо после войны и «обкатывал» все новые трамваи, и последний, вернее последняя – женщина средних лет. Тот парень быстро выбился в начальники, сначала на службе в депо, а потом в самом Управлении. А женщина так и проработала до последнего дня с этим трамваем. Сначала водители менялись часто: молодые и не очень, женщины, мужчины. А потом, когда старые трамваи закрепили на последних маршрутах, эта женщина стала его постоянным водителем. Она иногда приходила на работу с маленькой светловолосой и кудрявой девочкой, и та либо стояла в кабине, держась за большой штурвал ручного тормоза, либо сидела на первом сиденье и смотрела в окно. А потом девочка пошла в школу и уже реже каталась на трамвае, она оставалась на трамвайной станции около диспетчера и делала там уроки. А потом и вовсе перестала приходить с мамой на работу, выросла.

С некоторого времени наш трамвай стал замечать, что в городе стало появляться всё больше новых ярко-красных трамваев, красивой обтекаемой формы, с большими окнами. Для них даже специально меняли рельсы, и после этого наш трамвай стал работать только на двух городских маршрутах. Новые трамваи ни с кем из «старичков» не общались, люди говорили, что это чешские «татры», иностранцы, одним словом.

Заволновался наш трамвай только тогда, когда понял, что эти «татры» вытесняют «старичков». Значит, скоро и он… Куда? На металлолом? На переплавку? Что это такое, старый трамвай не знал, но слова эти не сулили ничего хорошего.