– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Водный стадион».
Поезд дёрнулся, стал набирать ход, и перед Карагодиным проехало растерянное лицо Савойского, который, согласно договорённости ожидал его на платформе станции «Войковская». «Идиот!» – внутренне крикнул Карагодин, мгновенно мобилизовался и дал Савойскому сигнал: хлопнул себя в грудь и показал рукой с растопыренными пальцами, чтобы тот оставался на месте.
В ответ Савойский, понявший ситуацию, погрозил другу кулаком, и стало понятно, сигнал принят.
– Ну ты даешь, – сказал Савойский, когда через пять минут Карагодин, тяжело дыша, выскочил из вагона встречного направления. – Совсем спятил.
– Звиняйте, дядьку, – пытался шутить Карагодин, – замечтался.
– Понятное дело – сам такой. Ты как?
– Да вроде нормально, выпил у приятельницы три чашки кофе, и вроде нормально.
Савойский хмыкнул:
– Ну, это ненадолго. Так, поверхностная терапия. Погнали, времени в обрез.
На Речном вокзале схватили такси, погрузили походный скарб в багажник, устроились на заднем сиденье. Помчались сквозь снежные вихри.
Савойский деловито покопался в сумке, извлёк оттуда бутылку «Арарата» и два пластиковых стаканчика.
– Держи.
Карагодин покорно взял посудинку, легкий пластик визуализировал отчётливый тремор. Савойский плеснул по стаканчикам коньяку.
– Ну, давай, казанова, это тебе не эспрессо у девочек распивать. Это почище «Фауста» Гёте будет.
Снежные вихри, как по мановению руки, утихли, машина летела по ночному Ленинградскому шоссе, на сердце Карагодина стало хорошо и покойно.
Савойский выудил из волшебной сумочки целлофановый пакетик с нарезанным тонкими кружками лимоном. Закусили.
– Не верю я им, – как бы продолжая прерванную беседу, сказал Савойский, – не может быть, чтобы в портовом городе был сухой закон. Нет никакой логики.
– Сёма окончил факультет международных отношений МГИМО, – сказал Карагодин, – он-то знает.
– Ну, хорошо, пусть Сёма окончил. А Петруха, он тоже МГИМО окончил? А ведь громче всех орал: на контроле всё отберут! А вот Короляш мыслит правильно: консульство наше, и законы там наши.
– Главное, чтоб человек с билетами не подвёл.
– Я тебя умоляю, – сказал Савойский и плеснул по стаканчикам очередную порцию.
Человек не подвёл. Едва путешественники освободились от сумок и соорудили из походной поклажи компактную горку рядом с означенным в качестве места встречи сувенирным киоском в зале отлёта, как рядом образовался мужчина в неброской, но добротной кашемировой куртке болотного цвета, деловито спросил:
– Нормально доехали?
И, не дожидаясь ответа, протянул Савойскому два евроконверта с клеймом «Аэрофлота».
– Вот билеты.
Какое-то очень обыкновенное лицо человека, дежурная интонация, с которой он произнес заветное «вот билеты», тормознули естественные реакции путешественников.
– Что-то не так? – спросил мужчина.
– Всё так! – собрался Савойский. – Просто не верится, что всё так! Мы же кучу времени потратили…
– Да я в курсе, Марья Алексеевна рассказывала. Нужно было сразу обратиться… Это у вас там перегибы на местах. А на самом деле всё просто.
– Игорь Васильевич, – Савойский проворно снял с поклажи пластиковый пакет, – душевно вам благодарен.
– Не стоило беспокоиться, – уже знакомым дежурным тоном сказал тот и пакет принял. – Удачного полёта, ребята, и успехов в делах.
– Слава богу, – сказал Карагодин, – летим.
– Кто бы сомневался, – обретая обычную уверенность, сказал Савойский. – Народ знает своих героев.
