Савойский неприлично громко всхрапнул и застонал во сне.
– Два дня не спал, – извинился за друга Карагодин. – Храм в Кремле расписывал.
– Он же архитектор, – не поняла Таня.
Карагодин горько усмехнулся:
– Талантливый человек во всём талантлив. Наваляли там горе-реставраторы чёрт те что… Пришлось исправлять. Не то чтобы заново малевать, а именно концептуально. Дать чёткие живописно-исторические ориентиры. Вот и не получилось у человека выспаться.
Таня смотрела через Карагодина на живот спящего Савойского долгим заворожённым взглядом.
– Господи, неужели вам это может быть интересно?.. Расскажите лучше о себе.
Таня опустила голову, упёрлась взглядом в карту эвакуации пассажиров при посадке на воду в сетке впередистоящего кресла, сказала:
– А что обо мне рассказывать. Жена своего мужа… Муж преподает физику в колледже. А я… а я просто домохозяйка. Вот и вся история.
Таня подняла на Карагодина глаза, и свет этих прекрасно-грустных и как бы извиняющихся глаз вдруг поразил его. «Боже, – подумал он, – а ведь она хороша… чудо как хороша!»
– А вы давно в Каире живёте? – спросил Карагодин.
Таня засмеялась.
– Я в Лагос лечу, в Нигерию! А в Каире даже не была. У меня в Лагосе муж в колледже физику преподаёт… – повторила Таня, и в этой обыденной фразе Карагодину почудилась нотка какой-то безысходности.
Никаких утешительных слов Карагодин сказать не успел: очередной всхрап Савойского вышел столь мощным, что разбудил и даже напугал архитектора.
– Что? Где? Какой? – хрипло спросил он.
– С пробуждением, – приветствовал друга Карагодин. – Высота 10 тысяч метров над уровнем моря! А эту очаровательную девушку зовут Таня. Танечка.
– Надо же, заснул, – удивился Савойский, наклонился вперёд, окинул соседку Карагодина поощрительным взглядом, светским голосом сказал: – Рад знакомству, Танечка. Скоро кормить будут, а пока организуем аперитив. Тем более есть достойный повод.
Сопротивление Танечки было сломлено без особых усилий. Тонкие срезы лимона, предложенные Савойским на одноразовой тарелочке, окончательно успокоили её, утвердили в той мысли, что всё идёт правильно, что так и нужно. «Арарат» действовал позитивно и быстро.
Польщенная вниманием благородных донов, Танечка блестела глазами, своевременно и достойно резонировала на шутки Карагодина, держалась вполне комильфо.
«Откуда что берётся! – изумлялся Карагодин. – С такой в любой компании появиться не стыдно».
– Поедем с нами в Порт-Саид, – неожиданно сказал он. – Нам нужен секретарь. Даже не секретарь, а секретарь-референт. Как у вас с английским?
– Хотите икры? – хищным голосом предлагал Савойский. – Настоящей белужьей икры?
Таня кивала, смеялась яркими карими глазами. Савойский пошарил у себя в ногах и действительно выставил на откидной столик три банки икры, испросил у Карагодина его высокотехнологичный инструмент, подарок Сёмы, и с сосредоточенным видом принялся банки открывать. Улыбка на Танином лице подтаяла.
– Вы это серьёзно? – она вопросительно посмотрела на Карагодина.
– Я всё понимаю, – напористо заговорил тот. – Муж, семейные ценности. Но я же вижу, вы способны на большее. Вы себя сильно недооцениваете.
Таня инстинктивным движением поправила локон, и на обратном движении её руку перехватила проворная лапа соседа. Он накрыл добычу второй ладонью, подержал секунду, словно согревая выпавшего из гнезда птенца. Таня пребывала в неком гипнотическом оцепенении.
