О, Пожинающий, она же выросла в этом доме, его ступени еще помнили ее первые шаги. А что теперь? Куда идти?
Хотелось свернуться клубочком и выть от тоски, и это чувство обрушилось на плечи как удар меча. От него подгибались колени и щипало в глазах.
Уголек глянула на Сольвэ и заметила, что Мерай в его руках медленно отключается.
– Не теряй сознание! – он безжалостно встряхнул девушку и услышал тихий стон. – Мы скоро отдохнем, потерпи еще немного.
Туннель был прямым, как палка, ни единого лишнего поворота. Мерай немного пришла в себя и шагала бодрее, почти не опираясь на руки иномирца.
– Что случилось во дворце? – у Сольвэ не было времени на обтекаемые вопросы и мягкий тон. Иномирец разговаривал резко, почти грубо, а в голосе клокотала едва сдерживаемая ярость.
Мерай покачала головой.
– Нет времени на секреты! – рявкнула Уголек. – Выкладывай немедленно!
Взгляд сестры обжег ее огнем. В нем тугим узлом скрутились ненависть и обреченность.
– Я убила ее, – она ответила так, будто бросила камень, – я убила королеву.
***
Оглушен. Натурально оглушен!
В голове – ни единой мысли, пусто. Если заорать, то в черепной коробке прокатится гулкое эхо. Сольвэ сжимал бок Мерай, чувствовал пальцами выпирающие ребра, и первое, о чем подумал, что не могла такая малышка совладать с королевой.
А потом вернулся здравый смысл и яростный вопль внутреннего голоса, который твердил, что королева должна была вот-вот родить, даже из постели самостоятельно не вылезала.
Сколько раз ты сам исполнял обязанности ее сиделки, лекарь? Ты же знаешь, что она даже помыться не могла, не рискуя лишиться чувств.
Перед глазами мелькнуло чудовищное видение. Словно осколок мыслей Мерай пролез Сольвэ под кожу и острыми краями рвал его нутро.
Распластанное на белоснежной простыне тонкое тело. Располосованное, выпотрошенное. Белоснежный шелк потемнел от крови. Ее было так много, что тяжелые капли срывались с края ткани и бились об пол. Красный ком плоти покоится на груди, которая больше не поднималась в такт дыханию.
То, что должно было стать наследником целого королевства. Для надежности убийца даже потрудился перерезать младенцу горло. От вида рваного росчерка на детской шее Сольвэ с трудом сглотнул.
Гордость короля, вырванная из чрева его жены. Жизнь Уголька и его собственная, разрезанные на куски острым клинком Мерай.
Этого не может быть. Это происходит не с нами!
Сольвэ с силой сжал острый локоть. Мерай дернулась, вскрикнула от боли и посмотрела на него с непониманием и мольбой. Будто ничего не случилось, будто сотворенное безумие – это невинная шалость, и с рассветом все забудется.
В серых глазах ледяной глыбой застыла обида.
– Что. Ты. Сделала?! – Сольвэ даже не говорил, он рычал. Уголек хотела было ухватить его за руку, заставить разжать пальцы, но стоило ей глянуть на совершенно окаменевшее лицо, как ноги непроизвольно задрожали.
Перед ней был незнакомец. Абсолютно чужой, опасный, разъяренный и дикий зверь, чьи глаза могли воспламенить ее на месте, оставив лишь кучку пепла.
– Не влезай, – бросил коротко, будто выплюнул. Повернулся к Мерай, а та уже едва дышала от страха, только цеплялась за рукав свитера и пыталась вывернуться из жесткой хватки.
Из горла вырвался самый натуральный скулеж, точно девушка превратилась в загнанного волка. Сольвэ дернул ее вперед и потащил дальше по коридору, не обращая внимания на всхлипы и бормотание за спиной. Не было времени. Катастрофически не было времени ни на что!
