Они двинулись к выходу. Народ, увидев важную фигуру в сопровождении милиционеров, уступал им дорогу. Рядом с ними шла семья, только что приехавшие переселенцы. Вспотевший отец семейства тащил огромный самодельный фанерный чемодан, покрашенный в коричневый цвет. Его супруга, нагруженная двумя вещмешками, старалась от него не отставать. Мальчишка – сынок в тюбетейке важно шёл впереди. За спиной у него болтался рюкзачок. Из кармана рюкзачка удивлённо смотрел на развалины плюшевый медвежонок с оторванным ухом. К груди мальчишка прижимал живую кошку.
– Откудова вы её? – длинный нескладный милиционер с ППШ на плече ласково погладил напряжённо выгнувшую спину кошку.
– Мы из Саранска, – важно ответил мальчишка. Было видно, что он не первый раз отвечает на этот вопрос, – Дусю везём, потому что папа сказал, что её обязательно надо будет первой в новую квартиру пустить.
Подпасков заметил чуть впереди троицу вчерашних «фэзэошников». Толстый тащил мешок, одухотворённый с синяками под глазами – вполне приличный чемодан. За ним телепала беременная девчонка с вещмешком. Идти ей было очень трудно.
– Семейкин, – максимально начальствующим тоном сказал Подпасков, – давайте этих… Ну беременную и этих двух… Подвезём.
Милиционеры догнали «фэзэошников». Длинный и нескладный постучал одухотворённого с синяками под глазами по плечу: «Парень, подожди». Троица остановилась. Девица прижала мешок к груди. Одухотворённый с синяками под глазами поставил чемодан на перрон. Выпрямившись, он несколько раз ударил длинного милиционера финкой, до этого спрятанной в сапоге. Длинный упал на перрон, а толстый «фэзэошник» со всего размаху ударил кастетом в лицо второго милиционера. Милиционер упал на колени. Беременная попыталась стянуть с плеча лежавшего на перроне милиционера ППШ.
Женщины вокруг завизжали, двое мужиков заматерились, многие попадали на перрон. Мальчишка с кошкой Дусей остался стоять. Защищая кошку, мальчишка сильно прижал её к груди, повернулся спиной к девице, почти стащившей ППШ с милицейского неудобно длинного плеча.
Кто-то грубо схватил Подпаскова «за грудки», с силой дёрнул на перрон. Падая, Подпасков увидел, как стоящий на коленях милиционер с разбитым в кровь лицом, стал медленно заваливаться влево, но при этом достал из кобуры наган. Не глядя он выпустил три пули куда-то в сторону толстого «фэзэошника» с кастетом и упал. Толстый осел на брусчатку перрона, словно у него вытащили позвоночник, по детски свернулся в клубок, подняв облачко пыли.
Подпаскова заслонил Семейкин с «ТТ» в руке. Как на учебных стрельбах, он выставил правую ногу вперёд, по направлению к цели так, что ноги оказались на ширине плеч, заложил левую руку за спину, поднял правую параллельно земле и поверх головы мальчишки с кошкой выстрелил беременной в голову. Он попал ей в лоб. Хрупкая, она отлетела, широко раскинув руки, на стенку вагона. Отрикошетила, упала лицом вниз. Из-за объёмного живота она не лежала, а неприлично стояла на коленях, уткнувшись лицом в перрон, покрытый брусчаткой. «Фэзэошник» с одухотворённым лицом и финкой в руках побежал вдоль вагона. Семейкин крикнул: «Стой, мудила, убью». Навстречу «фэзэошнику» уже бежал патруль: лейтенант с красной повязкой на которой белыми буквами было написано «комендатура» и два рядовых с карабинами. «Фэзэошник» остановился, бросил финку: «Сдаюсь». Рядовой из комендантского патруля широко размахнувшись, всадил приклад карабина прямо в пах «фэзэошника». Скрюченного, побагровевшего и уже совсем не одухотворённого «фэзэошника» потащили в линейный отдел милиции.
