– Спасибо… тебе большое… ты спас меня!
Денис тепло улыбнулся ей.
– Тебе нужно согреться. Пей.
Он протянул ей стаканчик с горячим напитком.
– Это латте?
– Да, верно… как ты любишь.
Взяв стаканчик в руки, она не сделала глоток – нет. Она открыла крышку стаканчика, подняла его над собой и опрокинула вверх дном прямо над головой.
По всему телу прошла жаркая волна.
– О, да… так намного лучше! Благодарю…
– Ты такая красивая…
Денис коснулся пальцами ее лица и заправил мокрые горячие локоны волос за ухо.
Она чувствовала только запах кофе.
Она шла с ним куда-то в потемки, утопая среди костей, лежащих на полках.
– И куда мы идем?
– Сейчас узнаешь.
Он закрыл ее лицо ладонями, и она совсем ничего не видела. Она лишь шагала во мраке в абсолютную неизвестность.
– Это сюрприз, – говорил ей голос Дениса.
Она ощущала его дыхание на своей шее.
– Только не экзамен, прошу… только не экзамен… только не экзамен…
– Мы пришли!
Она наконец остановилось, и Денис опустил свои руки с ее лица.
Она смотрела на себя в зеркало и… в горле застрял комок.
Ее лицо… оно стало каким-то округлым, ненормальным… ее карие глаза увеличились в размере, а зрачки стали совсем крохотными. Над зеркалом мерцала холодная бледно-зеленая лампочка. Она смотрела на свои два больших глаза, радужка и зрачки растекались по белкам в разные стороны. Ее глаза буквально косили!
– О, нет… что это со мной?
Она начала бить себя по лицу.
Денис наклонился к ее уху и прошептал:
– Ты приняла…
– Что?!
Внутри затаился страх.
– Приняла?
– Ты приняла дурь…
– Нет…
– Вылила ее на себя… и вот смотри, что из этого вышло!
– Нет-нет!
– …что ты с собой сотворила…
Раздался оглушительный хохот Дениса – зеркало перед ней резко треснуло.
Она отчаянно колотила себя кулаками по лицу в надежде вернуть глаза и все остальное в прежнее состояние. И каждый раз, когда она наносила удар по своему черепу, ее глаза, словно жидкие крупные капли, расплывались в разные стороны. Она никак не могла заставить смотреть себя прямо перед собой!
Словно рыба в воде…
Под дурью…
– Это все ты…
Денис злорадно смеялся у нее за спиной.
На зеркале появлялись новые трещины.
Она закричала.
Она хотела убежать прочь, но ноги ее не слушались.
Она отчаянно боролась сама с собой за свое лицо.
И повторяла:
– Я больше не буду… больше не буду…
Она плакала.
– Я больше не буду принимать дурь… верните… верните все на место! Не хочу… не буду… не надо… прошу!
А потом… хлопок!
Она оглянулась – широкие ворота открылись – внутрь залетала снежная пурга.
Денис исчез, и его смех растворился так же быстро, как и возник.
Она вскрикнула и снова взглянула на зеркало…
На стекле появились кровавые буквы, сложившиеся в слова: «Ты умрешь первая».
* * *
Серафима проснулась в холодном поту посреди ночи.
Отбросив одеяло на пол, она вскочила и побежала в ванную комнату. Включила свет и посмотрела на себя…
– О, боже…
Увидев свое лицо, она тяжело выдохнула.
Серафима присела на край ванны, убедившись, что ее глаза не искажены принятой во сне дурью.
– Срань Господня…
Она почувствовала легкое першение в горле.
– Приснится же такое… еще и чутка простыла на холоде…
Она пустила холодную воду и умыла лицо.
– Черт! Какой кошмар!
Умывшись, она вытерла лицо полотенцем, вернулась в свою комнату и взяла телефон.
Время: три часа двадцать минут.
– Проклятье!
Решив, что не будет спать до самого утра, Серафима легла в кровать, зажгла ночник и стала читать переписку в беседе, посвященной вечеринке в анатомичке.
