Их ненавидели до такой степени, что захватчиков северян встречали с хлебными лепёшками и молоком.
Так что сейчас сострадание при виде этого мужика во мне не проснулось. А вот нездоровый интерес к происходящему очень даже. Как зверёныш я крепче ухватилась за прутья решётки и выглянула наружу.
Оказавшись на арене, мужик прошёлся до её середины и остановился. Княжеский пёс явно понимал, зачем он тут и убивать был готов. Разминая шею, он невольно бросал взгляд на гору останков. Похоже, она его впечатлила ничуть не меньше, чем меня.
Позади лязгнула дверь одной из камер, и послышался отчаянный крик. Слова я разобрать не смогла, слишком странный говор. Мимо меня протащили нечто отдалённо напоминающее человека. Худой, в лохмотьях мужичок. Оборванец, покрытый язвами.
Спешно засунув его на арену, гуроны поспешили закрыть дверь.
- Убьёшь его - будешь жить. Нет, значит, подохнешь, - выкрикнул размалёванный гурон.
Только сейчас я поняла, что в помещении слишком много народу. Я проспала момент, когда все они появились.
Простые надзиратели сидели на каменном полу, при этом ноги их были скрещены, а спины ровны. За ними стояла дюжина разукрашеннолицых.
Узоры, странные полосы и завитки покрывали их кожу.
Между ними обнаружилось некое возвышение, которое я изначально приняла за простой камень. Но нет, это явно был пьедестал, на котором с важной рожей восседал вождь. Тот самый гурон, что сослал меня сюда. Он резко выделялся из числа остальных, и не только красными узорами на лице, но и поведением. Перед ним преклонялись. Не смотрели в глаза и бесконечно кланялись.
Словно он божество.
Сглотнув, я оторвала взгляд от хозяина этих подземелий и снова повернула голову на арену.
Бой начался. Похожий на борова княжеский вояка ринулся на полумертвого пленника, словно перед ним был реальный враг. Как же мерзко это выглядело со стороны.
Но…
Я ошиблась!
Стоило толстяку приблизиться к этому задохлику, как ситуация резко изменилась. Одним стремительным движением мужичок увернулся от неминуемого удара и запрыгнул солдафону на спину. Ещё одно мгновение, и боров завизжал.
Тот, кого я посчитала слабым, оказался в разы опаснее. Без жалости и сомнений он буквально раздирал горло сопернику когтями и зубами.
Княжеский пёс, пытаясь спастись, завалился на спину, давя соперника весом, но ничего у него не выходило.
Брызнула кровь. Фонтан красных капелек окропил каменный пол арены, решётку и … меня.
Дерущиеся были слишком близко от моей клетки. Я с нездоровым интересом, оттирая чужую кровь с руки и щеки, наблюдала, как задохлик рвёт противника.
Понимание накрыло с головой.
Это умертвие.
Он показался мне исхудавшим и изнеможённым, а в действительности мужчина был просто мёртв.
Это бледность трупа.
При этом умертвие явно было не первой свежести.
Те визги, что я слышала, - это не страх, а предвкушение трапезы.
Закрыв уши и глаза, я предпочла пропустить завершение боя.
Толстяк был ещё живой.
Предсмертные хрипы всё равно прорывались в моё сознание. Остальные звуки я старалась не замечать и не обдумывать, каким действиям умертвия они соответствуют.
Я не желала этого знать.
10. Глава 9
Время тянулось нескончаемо долго. Я сидела в клетке и тряслась от ужаса. На арене всё ещё продолжалось представление. Умертвие издавало странные гортанные звуки. Ещё живой мужик периодически орал: нет, он голосил, как истеричная баба и молил о помощи. От его визга мне становилось просто жутко. Я пробовала заткнуть уши сильнее, зажимала голову между колен. Но всё тщетно: эти вопли просачивались в моё сознание. Открыв глаза всего лишь на мгновение, увидела, как живой покойник прямо зубами рвал жертву.
