– Нет, Тань, ты посмотри, что он творит, он нас с тобой в старушки записал! – всё также весело отвечала она, – ему всего шестьдесят три, и если бы ты его видел, то не дал бы и сорока!
– Ну если он накрасил губы, то от этого сердце, печень и другие более важные органы моложе не стали!
– Всё нормально у него и сердцем и с печенью и с другими «более важными» органами! – весело ответила она, – а ты Зоря изменился! Был таким робким мямлей, а стал каким-то более остроумным!
– Я никогда не был мямлей!
– Был, был! – хором закричали они.
– Нет, я, просто, очень боялся тебя потерять.
– Ну вот опять нашёл, ты ведь не против, если сегодня на встрече ты будешь моим кавалером! А то там все эти мужики, я их не всех и помню…
– Я же тоже мужик!
– Ты другое дело! Ты ЧАСТИЧКА МОЕЙ ЖИЗНИ! Но учти, сразу предупреждаю – я своему мужу не изменю!
– Ещё бы! Я не удивлюсь, если на тебе сейчас пояс верности! – Шутку оценили. – Ну ладно, перейдём к другой части, Беля, случайно баню сегодня не топила?
– Да, мы уже помылись, ещё наверное, не остыла.
– Вот и замечательно, я пойду сполоснусь, а вы пока… вот, – он достал из сумки рубашку, – погладьте!
– Ничего себе! Нет, Тонь, ты слышишь? Он уже совсем оборзел!
«Какие же замечательные у меня одноклассницы, воспринимают всё с юмором» – там мочалка то есть какая-нибудь?
Тонька подошла к нему вплотную и наигранно сексуально на ушко, произнесла: – на гвоздике висит розовая, это моя! Она ещё мной пахнет! – и помолчав игриво добавила, – а может мне с тобой пойти!?
После бани Тонька ждала его с выглаженной рубашкой и сама решила надеть на него.
– Что это за шрам у тебя на плече?
– Восемьдесят шестой, Кандагар.
– Да ты что! – Она погладила шрам и прикоснулась к нему губами, ему было приятно, но его разобрал смех.
– Да какой, к чёрту, Кандагар! Я служил в ПВО, под Вологдой! Это я на рыбалке на сучок напоролся!
– Да ну тебя, дурачок! – и она со смехом хлопнула ладожкой по плечу.
– Ну, чего, не пора на встречу?
– Сейчас, – сказала Беля, – Полька придёт и пойдём вместе…
Полька
В школе был накрыт длинный стол, договорились, что на одной стороне будут сидеть из «А», а на другой из «Б». Ещё до того, как стали рассаживаться, Сергей встретился со всеми парнями – одноклассниками, пообнимались, повспоминали, как же за тридцать лет многие изменились, которые были тонкими и длинными, вдруг стали маленькими и толстыми, а те кто был хлюпиками, вдруг превратились в крепких мужиков.
В зале всё время играла музыка, она специально была подобрана тех времён. Ещё толком и не расселись, а Полька уже пригласила его на медленный танец.
– Так ведь рано ещё для танцев?
– Потом тебе некогда будет, Тонька тебя уже не выпустит! – Во время танца она крепко к нему прижалась, – ну, всех узнал?
– Своих всех, а из «Б» нет, да я и во время учёбы их не всех знал, да к тому же у всех девчонок фамилии сменились!
– Да, верно, здесь только я, как была Светкой Поляковой, так ей и осталась!
– Чего так?
– Не знаю, наверное, я однолюбка, как полюбила в школе одного, так его и люблю!
– Да ты что! И кто же он? Он здесь? – Она, улыбаясь утвердительно кивнула, – ну-ка, покажи мне его, я ему морду начищу!
– Ну сколько вас можно ждать? – послышались крики из-за стола, – только вас и ждём!
Сергей сидел между Тонькой и Белей, чуть дальше села Полька, во главе стола сидели две учительницы, он наклонился к Беле.
– Это же Ольга Петровна, наша учительница начальных классов! Это ж сколько ей лет? Мне ещё в начальных классах казалось, что она очень старая! Помнишь стих про неё был «Ольга Петровна села на брёвна…
