В основном бабули. И их состав не меняется, что, кстати сказать, отрадно. Всё меняется, ты меняешься, открываешь что-то поразительное, вдруг начинаешь относиться пусть не с любовью, но с некоторой нежностью к варёному луку и сырой рыбе, получаешь диплом и т. д., а бабули сидят, точно проросли своими тапками в землю. Им абсолютно всё равно, что у тебя происходит в жизни. Такие суровые алтайские старушки. Они молчат, ничего не комментируют.
Иногда, появляясь раз в несколько лет в родном городе и сталкиваясь лицом к лицу с бабулями, я понимаю: меня узнают, и вдруг всё начинает казаться таким мелким, всё, что я успела натворить за эти лета… Ну вот, пересекаю эту дорогу, вспоминаю крысу, вижу старушек, очередных детей на качелях и как-то забываю о своей профессии, успехах, неудачах. Ну есть они, а миллионам других людей неинтересно. У них – своё, своё дыхание, если угодно.
Молодцы бабули. Тихие, суровые, ничто не дрогнет в их лицах. Косынки, тёмное одеяние в пол. Такое же старое, но крепкое, будто декорации к спектаклю, который любишь всей душой и даже когда-то имел возможность принять в нём непосредственное участие. Бесплатно, только время потратил. Чаек, как в Петербурге, ты не увидишь, скорее тучи воробьёв. Их кормят бабули. Приносят в целлофановом пакете, что неоднократно мылся после очередной покупки в магазине, аккуратно устраивают между ветвями небольших деревьев, кормушек нет. Одна бабуля любит не только сидеть на скамье, она занимается собирательством (в нашем городке растут шампиньоны, так она не ленится, медленно идёт к своей цели – собрать грибочков на суп), ладно, это я додумала, может, и не на суп. Но одно верно – здоровье у этой старушки то, что надо. Вот два основных занятия, которые могут заставить бабуль встать со своего излюбленного места. А так они проросли.
Три тёмные фигуры с седыми волосами сидят и смотрят на мир. Они многое и так видели и проживали, и могут позволить себе в конце концов просто помолчать. Им даже лень комментировать вызывающие наряды прохожих – да знаете, кто этим занимается сейчас? Предубеждение – и только.
Я облетаю их со всех сторон. Это прекрасно. Они кажутся мудрыми. Хотя понимаешь, декорации не могут быть мудрыми. К сожалению. И это не грубость, это правило времени или иначе – долгих лет существования. Я в девяносто стану декорацией. А вот какой? Тяжёлой? Бархатной? Тёмной, светлой? Что я буду приоткрывать как занавес? Не знаю. Но хотелось бы находиться в хорошем театре, рядом с людьми, которые смогут обо мне позаботиться. Я выдержу и так, но можно же помечтать…
Недавно я почувствовала упадок сил. Мне стало тяжело в эмоциональном плане, перегорела. Я вышла в свой теперь уже петербургский дворик, села на качели и вдруг поймала себя на мысли – через небо я передаю приветы своим бабулям. Как они там? Думаю, им всё так же всё равно. И правильно.
Сижу, болтаю ногами, точно ребёнок, и претендую на роль старейшины нашего двора или даже целой округи жилищного комплекса. Проходят люди. Вот три грации: бабушка, мама, внучка. Главная – бабушка. У неё вечный конфликт с дочкой. Они тяжело открывают двери магазина, тяжело их закрывают. У внучки в руках кукла, видно, разница большая в возрасте между ней и остальными.
Из салона красоты вышли на перекур два работника: администратор и парикмахер. Повернулись ко мне спиной – я заметила лысину у обоих. Жаль, они всеми силами старались не стареть, а зад их подводил. Нечестно. Я тяжело, не без сочувствия вздохнула и отвела взгляд в другую сторону.
