Я в ужасе. Вижу, как метается вьюга в его синих глазах.
– Хватит ломаться. Впусти меня! – настаивает он, и сдавливает пальцы.
– О чем ты? – еле говорю.
– Сейчас поймешь, – прижимает еще сильней. Мне кажется, что я сейчас продавлю стенку или она поглотит меня. В глазах темнеет, и я начинаю падать.
– Нет-нет, ты должна быть в сознании! – Марк чуть отпускает шею. Я набираю немного воздуха, что дерет трахею и растекается в груди огненной лавой. Он нагибается и шипит в ухо: – Открой ее! Что ты ломаешься? Впусти меня!
– Да что ты хочешь? Я не понимаю… – отворачиваю голову. Не хочу его видеть, не могу смотреть в его синие глаза – слишком больно.
– Мне нужно одно: чтобы ты вспомнила его.
Марк поворачивает мой подбородок. Держит меня так, чтобы я не могла отвести взгляд. В глазах Вольного метаются белые мотыльки. Все тело выламывает от боли, от невозможности повлиять на происходящее.
– Ты знаешь, о чем я – память свою открой. Еще никто не сопротивлялся так долго, еще никто не мог спрятать воспоминания так глубоко. Кто ты? Кто тебе помогает?
– Я не понимаю… – обессилено шепчу одно и тоже, и чувствую, как катятся слезы по щекам.
– Поймешь, когда я тебе мозги поджарю, тогда ты точно откроешься. Кто он? Кто на фото?!
– Не знаю! – кричу. Я на грани. Мой мозг, словно гнойник: стоит только придавить, и вся гадость потечет наружу.
– Поясню: я чувствую ложь, и ты точно знаешь его. Или ты открываешься, или я за себя не ручаюсь, – Марк грубо распахивает мой халат, больно хватает пальцами грудь. Скользит по коже грубо, терзая.
– Отпусти…
– Вчера ты так не говорила. И чего ты, дура, полезла туда? Ведь нам хорошо было, правда? Что ты отводишь глаза? Стыдно за то, что поддалась соблазну? Да, ладно, можешь не стесняться. Но меня волнует один вопрос: почему ты помнишь свою жизнь? Ты играешь со мной? Кто с тобой работал?
– Марк, отпусти прошу. Я ничего не знаю, – дрожу, меня выворачивает от боли. Я ошиблась.
Мужчина бросает меня. От неожиданности падаю и влетаю головой в угол стула.
Вольный брезгливо отряхивает ладони.
– Иди умойся и подумай. Я играться не намерен.
Поднимаюсь при помощи стенки. Запахиваю халат, и дрожащими руками завязываю пояс. Бреду по коридору в ванную, сдерживая эмоции. Но слезы все равно катятся вниз и обжигают лицо.
– И это только начало, дорогуша! – бросает «муж» мне в спину тысячи ледяных кольев.
13. Глава 12. Не ходи по битому стеклу…
Я долго сижу в ванной и пытаюсь успокоить нервы. Чувствую, что паника сейчас только больше запутает меня в этой ловушке.
Придется напрячься: отдать то, что нужно моему мучителю, и все закончится. Ведь мне с самого начала мужчина на фото казался знакомым, но новые попытки вспомнить заводили меня в ступор.
Я силюсь, напрягаюсь, стараюсь развести пелену забвения, но от этого начинает кружиться голова и к горлу подступает тошнота.
Немного поплакала в ладони, сидя на холодной ванне, затем взяла себя в руки. Радость, что я не сумасшедшая и родные живы и здоровы, будто придает мне сил. Больно, но это другая боль – с ней я как-то справлюсь. Физической расправы Марка я боюсь меньше всего – мне не привыкать. Горько выдыхаю и выхожу в коридор. Смотрю в проход и вижу накрытый стол на кухне: еда так давно застыла. Аппетита теперь нет.
Прислушиваюсь. Тишина давит.
Выхожу осторожно в спальню. Быстро переодеваюсь. Руки все еще подрагивают. Я выдержу. Должна.
