– Что?!
Марк умолкает, растягивает губы в ниточку. Густые ресницы обрамляют его синие пронзительные глаза.
– Мне придется долго тебя мучить, – заключает он.
– Я. Тебя. Не. Боюсь!
От последних слов сжимает в груди так, что я закусываю губы.
– Ты будешь бояться, – мужчина подходит ближе и наклоняется надо мной. Синева глаз прожигает душу и сыплет на меня холодной мглой.
– Нет… – уже тише говорю я.
– Тебе придется, – он говорит последнее ровно и слишком спокойно, словно жалеет, но не может иначе. Вольный не повышает голос, не кричит, и от этого только страшней. Тянет за шиворот и поднимает меня на ноги.
– Зачем ты это делаешь, Марк? Что за задание? – лепечу я.
– Отчитаться перед тобой?
Усаживает меня на мягкий уголок, берет застывший наш завтрак и ставит в микроволновку.
Я опускаю лицо в ладони. Мне кажется, что мой мозг сейчас закипит или лопнет. Если единственное, что нужно этому конченому – это вспомнить кто на фото, я сделаю это.
– Неси снимок.
Марк оборачивается и удивленно тянет бровь.
– Умница, – расплывается в нелепой улыбке, а мне хочется врезать по этому точеному лицу, да так, чтобы он с разворота угодил лицом в мусорное ведро.
В руках у «мужа» широкий нож. Слежу за его движениями, пока он нарезает хлеб. Оставляя кусок недорезанным, прислушивается.
Марк вдруг откладывает в сторону столовый прибор. Показывает мне жестом «молчи» и боком, прижавшись к стене, выходит из кухни.
В коридоре слышу шум. Не раздумывая, хватаю нож со стола и аккуратно выхожу за Вольным. Если он замешкался – я этим воспользуюсь.
Но на пороге кухни меня заклинивает мысль: смогу ли я его убить?
В коридоре суматоха, кто-то надрывно сопит.
Выглядываю в проход.
Ко мне спиной стоит грузный человек, ноги Марка трепыхаются где-то внизу. Есть еще один: он увлеченно колотит «мужа» в живот.
Я не знаю почему, но с размаху вонзаю лезвие в спину тому, что находится ближе. Он чуть подскакивает и выпускает Вольного из удавки. Марк тут же освобождается и расправляется с другим нападавшим. Один миг – и тот лежит на полу со свернутой шеей. Первый подергивается, но вскоре затихает.
– Спасибо, женушка, – говорит Вольный, оттаскивая обоих к стене.
Меня колотит от осознания, что произошло непоправимое. Вместо того, чтобы избавиться от Марка, я убила другого человека. Защитила палача. Какая ирония. А вдруг эти люди пришли мне помочь?
Вольный мечется по квартире. Я вижу, как он скидывает вещи в дорожную сумку, собирает ноутбук, забегает на кухню.
– Сюда иди! – кричит он.
Я негнущимися ногами бреду на голос.
– Садись! Ешь. Мы уходим отсюда. Волочить тебя я не буду, потому тебе нужны силы.
– Кто они? Что они хотели? – я все еще не могу отойти от шока. Руки, не переставая, дрожат, зубы непроизвольно цокают друг об друга.
– А это мное тожое интересно, – говорит Марк, на ходу прожевывая бекон и спагетти. – Ешь!
Мне кусок в горло не лезет. В коридоре два трупа. Я даже отсюда вижу, как растекается по ворсистому ковру багровое пятно.
– Не могу…
– Я сказал, – он понизил голос, – ешь! Или сейчас накормлю. Силой.
Покорно начинаю грызть застывшую яичницу и глотаю безвкусный кусок бекона. Меня тошнит. Если съем еще что-то – просто вывернет.
– Не могу…
Марк подходит ближе. Он пьет воду из «наших чашек». Кофе перед этим выливает в раковину. Двумя пальцами мужчина поднимает мой подбородок. Я вижу его гнев, чувствую и слышу его гнев: он клокочет и выпирает, и, кажется, я горю заживо под этим взглядом. У меня нет никаких сил, чтобы противостоять. Не могу ему противиться и не могу есть. Он вдруг меняется в лице, черты разглаживаются.
