В миг накрывает яростью и паникой. Хочется впиться обломанными ногтями «мужу» в глотку.
– Остановите машину! – верещу и хватаюсь за ручку.
Салон внезапно окутывает молочный дым. Он застилает пространство между нами и водителем.
– А теперь послушай, – басит Марк и пододвигается вплотную. Хватает шершавой рукой меня за подбородок, пальцы соскальзывают и царапают щеку. Он перехватывает покрепче, и силой поворачивает к себе.
Смотрю в его глаза, наполненные белыми мотыльками, и, охваченная ужасом, задерживаю дыхание.
– Я отпущу тебя, когда вытяну из твоей башки нужные мне воспоминания. А пока сиди, как мышка, если не хочешь получить вместо мозгов поджарку.
– Так я не против! Бери! – пропускаю мимо ушей «поджарку». Сознание до сих пор в шоке от маминых слов: «У меня нет дочери». Да и все, что происходит – кажется сном.
– Как оказалось, это не так просто, – Вольный грубо перемещает руки на шею и воздух медленно покидает мои легкие. Его взгляд острее бритвы. – Ты точно ничего не утаила? Кто-то связывался с тобой до меня?
– Нет! Подобный бред я слышала только от тебя, – почти выплевываю слова ему в лицо.
– Ладно, успокойся! Раскудахталась. Доберемся до места – там разберемся. В дороге я не могу сосредоточиться.
– Зачем семью трогал? За что? Не понимаю, что я тебе сделала? – меня колотит, но плакать не стану. Я затаила обиду: злость клокочет внутри, как проснувшийся вулкан. Но мне нужно знать наверняка, что все вернется на свои места и родители все вспомнят. Вот почему они не искали меня все это время, вот почему никто не навещал. Они просто забыли! Но разве это возможно?
– Много задаешь вопросов, – наконец, отвечает Вольный. Он, взмахнув рукой, щелкает перед носом пальцами. – Спи! – и я выключаюсь.
Чириканье воробьев и шелест листьев за окном, как сладкое напоминание прошлого. Как сказка, из которой я давно выросла.
Мне кажется, что я в деревне у бабушки. Пахнет сладкими булочками с яблоками: она всегда добавляет в них корицу, знает, что люблю. С улицы несет душистым разнотравьем и малиной. Не хочу открывать глаза, не хочу, чтобы реальность нарушилась и сломалась, как сухая ветка на дереве.
Я сладко заворачиваюсь в одеяло и подкладываю ладони под щеку. Но тут же в ноздри влетает такой знакомый и страшный запах: запах моего врага. Этот аромат приятный, но, зная кому он принадлежит, я скручиваюсь еще больше и от беспомощности скриплю зубами.
– Просыпайся! – ворчит Марк.
Не успеваю открыть глаза. В лицо летит тряпье.
Привстаю.
– Тебя манерам не учили? – возмущаюсь я, но, сталкиваясь со взглядом Марка, тут же замолкаю.
Он метает искры, будто за время, пока я спала, произошло что-то нехорошее.
– Оденься, я жду тебя на улице.
«Муж» уходит и шваркает дверью.
Что я сделала? Искалечил мою жизнь и на мне же злость срывает? Ну, уж нет!
Следую его совету: одеваюсь. Но не для того, чтобы идти на поводу, а чтобы было время поискать выход, чтобы усыпить его бдительность и сбежать. Тут же понимаю, что это безрассудно. Ведь вернусь домой – и столкнусь с еще большим разочарованием: родители меня не вспомнят. Не вспомнит никто.
Эти фокусы с исцелением ран и влиянием на память близких и знакомых заводят в тупик: я никогда с таким не сталкивалась. Да, а кто сталкивался? Снежинки в глазах Марка – тоже что-то мистическое. Не иначе: магия! Но это же сказки! Сказки!
Осматриваю бегло комнату. Обычная спальня без наворотов: кровать, шкаф, тумбочка – довольно старенькая мебель. Под ногами тонкая застилка, даже не ковер. Окно закрыто плотными серыми шторами, через пробивается яркий солнечный свет.
