– Это стражи входа, добрые «шеду» и «ламассу», – добавил Аран.
Ещё фасад дворца украшали гигантские фигуры, одна из которых, судя по всему, воплощала в себе раннее упомянутого героя – Гильгамеша, укротителя льва. Гильгамеш стоял, повернув к посетителям дворца лицо и грудь в фас, а ноги в профиль. В одной руке у него была плеть, другой он прижимал к себе разъярённого льва. Страшный зверь в руках гигантского героя казался не больше кошки. Гильгамеш крепко сжимал передние лапы зверя, а задними лев беспощадно царапал его одежду.
– Действительно он как Геракл! – воскликнул Фортунат. – А кого воплощает в себе вторая фигура?
– Это друг Гильгамеша – Энкиду.
Потом все гости древней земли, очарованные красотой монументального строения, разбрелись по дворцу, окунувшись в думы о вечности. Дворец возвышался на холме. Когда-то здесь бурлила активная жизнь. В большом дворе очевидно царь принимал сотни и стони посетителей, являвшихся на поклон к нему. Стены центрального двора были облицованы глазурованными кирпичами: по синему фону были даны цветные изображения плуга, быка, смоковницы с зелеными листьями и желтыми плодами – символами плодородия. Внутренне убранство было украшено красочными росписями, краски которых сейчас значительно истлели от заброшенности дворца. Сюжетами росписей были главным образом процессии, в которых царь являлся в сопровождении своих евнухов и воинов. Из царских покоев открывался широкий и живописный вид на реку, один из притоков Тигра и на холмистые степные просторы.
Внезапно Аран подошёл к Фортунату:
– Сейчас мне вспомнился отрывок из поэмы о Гильгамеше. Помнишь, я тебе рассказывал про поэму о дружбе? У Гильгамеша умер друг Энкиду, тогда Гильгамеш отправился на поиски бессмертия. В пути его ожидали разные приключения: в горном ущелье он убил львов, по пути встречался с человеком – скорпионом, переправлялся на лодке через воды смерти…
Не знаю, по каким причинам, но этот отрывок ассоциируется с тобой, словно древний бог Эо вложил мне в сознание эти строки для тебя:
Энкиду, мой друг, мой брат, пантера пустыни,
Вместе бродили мы, вместе всходили на горы,
Победили Хумбабу, хранителя чащи кедровой,
И небесного быка умертвили;
Что за сон овладел теперь тобою,
Почему омрачен ты и мне не внемлешь?
Но Энкиду очей на друга не поднял,
Сердца коснулся его Гильгамеш и сердце не билось.
Тогда он упал на друга, как на невесту,
Как рыкающий лев, он рванулся на друга,
Как львица, детёныша которой убили,
Он схватил его недвижное тело,
Рвал одежду свою, проливая обильные слёзы,
Сбросил царские знаки, скорбя о его кончине.
Или вот ещё:
«Из-за моего брата блуждаю я, как могу я успокоиться,
Он превратился в прах …»
Фортунат впервые за только времени пребывания на Земле с серьёзностью задумался.
– Твои боги наслали на меня проклятие или они меня о чем-то предупреждают?
– Всё зависит от того, что ты принёс в своём сердце, ступив на наши земли.
Весь оставшийся путь наш герой молчал, задав единственный вопрос Арану:
– А Гильгамеш нашёл бессмертие?
В ответ он услышал следующее:
Гильгамеш, куда ты стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдёшь ты.
Боги, когда создавали человека,
Смерть они определили человеку,
Жизнь в своих руках удержали.
Ты ж, Гильгамеш, – насыщай желудок,
Днём и ночью да будешь ты весел,
Ежедневно праздники делай,
Днём и ночью пляши и смейся!
Светлы да будут твои одежды,
Волосы чисты, водой омывайся,
