Если мы вернемся к аристотелевскому определению слова «поэзис», то мы увидим, что он определяет поэзис как имитацию (мимезис) действий в драматической форме, приводящую к катарсису наших эмоций (Knill, Levine, Levine, 2005). И здесь мы встречаемся с понятием «катарсис», которое имеет отношение и к медицине, и к ритуалу как к обряду очищения.
Во время акта творения, поэзиса, всегда присутствует фаза хаоса – некое ожидание рождения новой формы и нового значения. Находясь в этой хаотической фазе творчества (Стивен Левайн называет ее «дионисийской») клиент и терапевт попадают в особое состояние, называемое лиминальным пространством. Можно сказать, что каждая сессия повторяет смерть и рождение нового бога и нового смысла (Knill, Levine, Levine, 2005).
Паоло Книлл сравнивает интермодальную терапию искусствами с игровой терапией для взрослых, он говорит о том, что интермодальный подход как нельзя лучше проявляет реальности сна или воображения и делает их доступными, видимыми и очевидными. Часто Паоло Книлл сравнивает опыт интермодальной терапии искусствами с проживанием сна, который становится доступным и зримым. К примеру, если кто-то расскажет вам сон о своем полете, вы сможете представить его, но, если вы предложите автору нарисовать его видение или изобразить полет из сна движением, этот опыт станет более очевидным для вас.
Таким образом, работа, осуществляемая в интермодальной терапии искусствами, происходит на территории поэзиса, т. е. особой поэтической реальности, или особой реальности создания искусства, которая оперирует другим, собственным метафорическим языком и дает возможность проявиться игре воображения, с одной стороны, а с другой, она и становится возможной именно благодаря воображению и его игре.
Буквальная, воображаемая и действительная реальности
В интермодальной терапии реальность имеет особое значение для клиента и терапевта. В своей книге «Менестрели Души» (Knill, Barba, Fuchs, 1993) Паоло Книлл вводит понятия буквальной, воображаемой и действительной реальностей. Он определяет действительную реальность как «пространство, в котором мы существуем в мире», пересечение воображаемой реальности наших мыслей, фантазий, воспоминаний и снов и буквальной реальности мира вокруг нас. Единственная «объективная» реальность для клиента – действительная, она должна быть уважаема терапевтом, ему не нужно пытаться ее «диагностировать». Задача терапевта искусствами – работать с действительной реальностью клиента, помогая ему добраться до сущности образов, задавая вопросы, как бы обращаясь к ним («Кто вы? Что вы? Как вы себя чувствуете?») и без предубеждений прислушиваясь к ответам.
Искусства являются мостом между воображением и когнитивным мышлением, между миром снов и практичным миром, между сознательным и бессознательным и позволяют нам менять и создавать здоровые действительные реальности.
«Действительная реальность может считаться экзистенциально хорошо “заземленной”, когда она открыта ко всем реальностям, воображаемым и буквальным, и когда есть свободное течение между всеми состояниями сознания» (Knill, Barba, Fuchs, 1993).
Эстетический отклик, эстетическая ответственность
Как терапевт и группа могут отреагировать на создающееся произведение искусства, не затрагивая его оценочно, не измеряя количество красоты или уродства, которое есть в работе? Этими вопросами задавался Паоло Книлл.
