Тихо ступая; в зимних ботинках «Тимберленд», это сделать не трудно, спускаюсь пять лестничных пролетов вниз, прижимаясь к стене с ладонью на рукоятке пистолета. Чувствую, как потеет спина.
Опасения напрасны. Меня никто не караулит: в подъезде холодно, нет даже наркоманов, которые периодически тусуются здесь с бульбулятором: я, единственный из жильцов, гоняю их… Начальник ОВД, сказал, что мне не стоит этого делать – опасно, к тому же это является работой милиции. Но что мне остается, если, несмотря на знакомство с высокими милицейскими чинами, помощи от ментов так не дождался, а терпеть наркош в своем подъезде – не в моем характере. А может эти пацаны на связи у оперов из отдела по борьбе с наркотиками, и тогда мне уж точно не помогут – опера прикрывают свою агентуру. Не знаю. Сейчас не это главное.
Подъездная дверь открывается с маниакальным скрежетом, и я, внимательно осмотревшись, и, вдохнув полной грудью ледяной воздух, выхожу на улицу.
Фонари окутаны морозной дымкой, и, хотя термометр показывал минус десять, из-за сильного ветра кажется, значительно холоднее. Под ногами хрустит снег, и я чувствую, как затуманиваются глаза. Чертова погода!
Дорожки с утра еще не расчищены, и я с трудом передвигаю ноги в глубоком снегу. Пуховик и застегнут до самой шеи, но ветер достаточно быстро проникает и под куртку.
Когда я подходил к «РИО» зазвонил телефон, я достал его окоченевшими пальцами – Адамович.
– Слушаю.
– Привет, Бугаев! —бодро приветствует меня шеф. – Не замерз?
– Окоченел. – шмыгая носом, ответил я.
В ответ слышу довольное ржанье, у Адамовича хорошее настроение:
– Я на джипе. Стою на остановке.
«Ну не на «бентли» же ты будешь в этакую метель» – ворчу я, убирая телефон в карман, и ускоряя шаг. Вижу, как на противоположной стороне Ленинского проспекта на аварийках стоит джип. Это, последняя купленная Адамовичем игрушка: «Мерседес -Бенц G – Класс АМG Brabus 800». Кузов и диски черного цвета, под капотом спрятан двенадцатицилиндровый двигатели битурбо.
Между утренним звонком Ильича и его появлением на остановке прошло пятьдесят семь минут. Адамович всегда пунктуален, чего не скажешь обо мне.
Подхожу к безупречно чистому, сверкающему, с тонированными стеклами «гелику», за рулем которого мой шеф. Открыв заднюю дверь, бросаю на черное кожаное сиденье сумку и забираюсь сам. Салон, тесноват, и при моем росте, особо здесь не развернешься – это не мой «ландкрузер» и уж тем более не «Кадиллак Эскалейд» как у Буракова и Саленко. Адамович, в общем, человек весьма прижимистый («поэтому и богатый» – так я оправдываю его скупость), купил дорогущий «гелендваген», по случаю, у сбегавшего в Англию знакомого.
За этого господина всерьез взялись правоохранительные органы: через банк, счастливым совладельцем которого он являлся, за границу вывели «хулиарды» рублей, и, опасаясь ареста имущества, тот срочно распродавал дома, автомобили и яхты. Срочно значит дешево, вот тут-то Ильич, и подсуетился.
– Что-нибудь побольше, чем этот уазик, купить не мог? – ворчу я.
В салоне гремит музыка. Адамович поворачивается ко мне:
– А ружье?
– Ну нах! Не хочу яйца морозить? Я, посижу на базе, водку попью.
Адамович, недовольно жмет плечами, охота и рыбалка, для него святое, он искренне не понимает, как можно упустить такую возможность. Забойный ритм закончился, и из динамиков несется «Все будет хорошо». В его машине, по обыкновению играет «Русское радио».
