Танец со стулом - страница 22

В гостинице на берегу Средиземного моря маленький изящный телефон, зудящий на ресепшене у выхода к бассейну, наконец, замолчал. Он мог надрываться, сколько угодно: играла музыка, кто-то хохотал, визжали девушки на краю двадцатиметровой мраморной ванны, полной лазури и солнца, плескалась вода. В шезлонге под тентом раскинулась высокая, роскошная молодая женщина в крошечном бикини и драгоценностях. Рядом с ней в таких же шезлонгах помещались лысеющий загорелый господин лет пятидесяти с золотой цепью на груди и массивным золотым перстнем на пальце и стройный миловидный юноша. Перед ними стоял столик с фруктами, напитками и сладостями.

– Мадам Штаммер, вы умеете плавать? – спрашивал юноша, волнуясь.

Женщина небрежно взглянула на него.

– Милый Эрик, я прекрасно плаваю.

– Тогда давайте поплаваем вместе! Мне кажется, вам жарко…

– Ну, что ты. Это будет невежливо – оставить господина Янсена в одиночестве.

– Не беспокойтесь, отец и не захочет плавать. Бассейн – это не для него. Он предпочитает свои скучные журналы. Или не менее скучные облигации.

– Да, бассейн не для меня, – засмеялся господин Янсен. – Купайтесь, молодые люди. Я люблю море. Особенно после захода солнца. Мощь стихии… Подобная мощи человеческого разума. И покой. Устойчивое равновесие…

– Равновесие? – переспросила женщина, потягиваясь в шезлонге и поводя плечами. – Это любопытно.

– Устойчивое, – уточнил Янсен, отхлебывая мартини. – Это существенно. Представьте, шарик для гольфа лежит в лунке. Он никуда не денется. Звучит грубовато, но смысл в этом. Даже если мы его слегка подтолкнем кверху, он не выкатится наружу, а скатится… – он потянулся за журналом, упавшим на пол, – назад.

Женщина проследила за его рукой.

– Видите? – радостно воскликнул Эрик. – У отца равновесие, пойдемте же, ну! – он вскочил, как щенок, зовущий хозяйку гулять.

– Пожалуй… нет, – красавица опять томно потянулась. – Я тоже предпочитаю море. Особенно после захода солнца. Потому что можно плавать совсем без одежды, – она бросила незаметный взгляд на Янсена, – это очень освежает голову… Но здесь это не совсем уместно. Так что можешь пока поплавать один… Господин Янсен, а что у вас там за журнал?

– Вам вряд ли будет интересно. Научно-популярный. Серия о мыслителях Древней Греции. Вот здесь о Евклиде… Это такой математик, он написал…

– О! – женщина с явным интересом потянулась вперед. – Покажите, покажите… Я как раз ищу, у кого бы спросить кое-что о Евклидовых «Началах».

– Мадам Штаммер! – Янсен удивленно взмахнул бровями. – Ваш кругозор просто… Просто…

– Ой, да что вы, я просто любопытная, – собеседница слегка потупилась. – Вот если бы вы могли мне пояснить такую вещь: «линия – это длина без ширины». А если взять кучу-кучу отдельных точек… как вот эти круглые конфетки, и рассыпать их… нет, разложить… вот так… по прямой. Разве это не будет «длина без ширины»? Но какая же это линия? Одни дырочки, – она положила в рот розовую карамельку, вторую, красную, сунула Янсену, – попробуйте, вкусные. Получается, Евклид ошибался? Или это я глупая?

– Видите ли, мадам Штаммер…

– И прошу вас, не называйте меня этим дурацким именем. Просто Агнесс.

– Тогда уж и вы называйте меня просто Густав, это будет логично, – сказал Янсен, оглядывая собеседницу так, словно увидел в первый раз.

– С удовольствием, Густав. Так что насчет этих дырочек?

– Насчет дырочек… Признаться, вы меня очень… Застали врасплох. Вернее, Евклида, ну и меня вместе с ним. Давайте, я закажу что-нибудь, и мы побеседуем… – он свернул журнал в трубку и повертел в руках. – А хотите – переберемся на нашу яхту? Ремонт уже закончен. Мы собирались завтра отметить это и грузиться… Но можно начать сегодня. Тем более, здесь шумновато, и если честно, я устал от гостиницы… Посидим не торопясь, по-семейному. Я вообще не люблю торопиться, – Янсен протянул женщине бумажный столбик, она взяла его и положила между вытянутых загорелых колен, придержав сверху длинными пальцами.