Кэрол вопросительно взглянула на Аду, но та не отрывалась от экрана. Странная полуулыбка застыла на ее лице.
«…После того, как суть законопроекта стала ясна, большинство в зале утратило интерес к обсуждению, – подытожил ведущий тоном человека, выполнившего гражданский долг. – Из-за отсутствия кворума голосование отложено до следующего…»
– По-моему, у них крыша поехала, – Кэрол передернула голыми плечами и встала. – Опять про одно и то же, – она вытянула из кучи постиранных, но еще не разложенных вещей большой мягкий халат, закуталась в него и забралась с ногами на диван. – Или я чего-то не понимаю? Хотели же оставить как было?
– Хотели, – Ада поджала губы.
– Ну ладно, – успокаивающе сказала Кэрол. – Пока еще проголосуют… А то, может, все еще поменяется… О, еще кто-то.
«Все же название законопроекта вводит в заблуждение. У нас сегодня в студии наш уважаемый консультант… Здравствуйте, мистер Таблбот».
«Добрый вечер. Что там – „вводит в заблуждение“, да просто идиотское название! Не знаю, кто там такие придумывает, я бы их заставил это название у себя на лбу написать и так ходить…»
«Мне кажется это вы уж слишком…»
«Да не слишком! Людей просто сбили с толку! Люди возмущены! И имеют право! Даже нам в институт пишут… А закон мало того что невинный, даже благородный!»
«Позвольте, я поясню для наших зрителей. Отмена трудовой деятельности касается только живых женщин, о которых многие просто забыли. И это понятно. По разным оценкам живые женщины составляют от одной сотой до двух десятых процента всех женщин, то есть по сравнению с андроидами практически…»
«Да вы что такое говорите!»
«Простите, пожалуйста. Дамы и господа, я прошу прощения. Извините, я просто… не пойму, как у меня вырвалось, я не хотел никого оскорбить…»
«Да конечно все вас прощают, все поняли, что вы не специально. Будем считать, это шутка. Такая соленая шутка для своих. Ха-ха-ха! Мы тут на передаче уже одна семья, верно?»
«Да-да, конечно, спасибо, мистер Таблбот… Именно так. Я просто думал, как лучше пояснить суть законопроекта… Наверно, надо сказать так: биоженщины составляют абсолютное большинство всех… женщин… А женщины… То есть…»
«Вот это все ваш канцелярский язык, видите, к чему приводит? Потому что надо по-человечески с людьми говорить. Объяснять нормально. Тогда не будет проблем».
«Объясните пожалуйста».
«Вообще-то есть простое слово „био“».
«Да, согласен, хорошее слово. Его, кажется, молодежь придумала? Молодежный сленг. Это просто сокращение, но оно прижилось…»
«Ну, не просто сокращение».
«Но как же? Био – биоженщина».
«Да при чем тут женщина? Молодежь как раз очень метко всегда подмечает суть… У нас прогрессивная молодежь, или вы не согласны?»
«Безусловно».
«Так вот. Био – это суть. Понимаете? Это женщина – сокращение, если на то пошло. Забудьте вы уже все это слово, а? Хватит копаться в прошлом. Надо смотреть вперед, как сказал господин премьер».
«Хорошо, я согласен. Конечно. Все наши жены и подруги – это био».
«Да, тем более они сами себя так называют».
«Отлично, наконец разобрались. Спасибо, мистер Таблбот. Итак, био?»
«Только био».
«Только био. Давайте теперь насчет законопроекта».
«Насчет этого закона. Я успокою всех: био могут работать».
«То есть им можно?»
«Даже нужно. Как без био? Все развалится!»
«А кому нельзя?»
«Слушайте, ну вот опять! Что значит – „нельзя“? Ничего не нельзя. Прямо как мадам Ройзбах – „Вы!.. нам!.. запрещаете!..“ Никто не запрещает. Это не запрет».
