В ответ Серебряков только рассмеялся:
– Это после того случая в административном центре? Шутишь? Уверен, он не откажется. Как и Елена. У этой малышки точно есть длинный счёт к Растеру.
Маккензи устало потёр глаза.
– Господи, Сергей. Какого чёрта мы стоим в этом коридоре и придумываем способ, которым могли бы оправдать будущие пытки и возможное убийство?
– Эй, это Лестер задумал сделать из нас чистюль. – Десантник поднял руки, словно открещиваясь от нынешнего состояния организации.
– Ты прекрасно знаешь, что без реорганизации мы не просуществовали бы долго.
– Это при поддержке Разведывательного управления Верденского флота? Не смеши меня…
Маккензи холодно посмотрел Серебрякову прямо в глаза:
– Заткнись, Сергей. Это не та тема, о которой тут стоит говорить.
Казалось, от холодного тона Маккензи температура в коридоре моментально упала на пару градусов. Некоторое время капитан и подчинённый смотрели друг на друга.
– Ладно, ладно. Извини. – Серебряков провёл пальцами по подбородку и с удивлением почувствовал, как пальцы уколола двухдневная щетина.
Некоторое время они постояли в тишине, пока Исаак не вздохнул, приняв для себя решение, и не развернулся, чтобы уйти. Тем не менее через пару шагов он остановился.
– Завтра мы выйдем из прыжка на границе Абрегадо. Реши этот вопрос сам, – бросил Исаак, не оборачиваясь.
– А как же Лестер?
– Если он об этом спросит, то это будет уже моя проблема. Сделай работу.
Так и не обернувшись, капитан зашагал по коридору.
11 апреля 784 года после эры колонизации. База Рейнского Протектората «Турин». Местоположение неизвестно
Контр-адмирал Максим Рабинович делал заметки в личном терминале, когда в дверь его каюты вежливо постучали.
– Войдите.
Дверь отъехала в сторону, и в ней показался молодой темноволосый офицер с нашивками капитана.
– Вы вызывали меня, адмирал?
– Да, Форсетти. Заходите и присаживайтесь.
Вильям кивнул и прошёл через просторную каюту, чтобы занять кресло перед адмиральским столом. Ему пришлось в течение пары минут подождать, пока Рабинович закончит с отчётом на экране своего терминала.
– Итак, капитан Форсетти.
– Адмирал?
– Для начала я хочу поздравить вас с прекрасной работой в Адрионаполисе. Удар по конвою был нанесён великолепно.
– Благодарю, сэр. Но должен отметить, что без капитана Чехова я не смог бы подобраться к ним достаточно близко. Именно он спугнул суда конвоя, направив их в мою сторону.
– О, я нисколько не умаляю действия капитана Чехова и его «Антродемикуса», но, как он указал в рапорте, практически весь план был составлен вами, а он лишь следовал предложенной вами концепции. С учётом потерь, которые понёс картель Джефферсона, а именно ему принадлежали уничтоженные вами суда, он очень скоро либо полностью перенесёт свои операции в более безопасное пространство, либо так поднимет цену за свои услуги, что местные компании не смогут их оплачивать.
– Что идёт в полном соответствии с нашим планом, господин адмирал.
– Верно, Форсетти.
Рабинович поднялся со своего кресла и прошёл через каюту к переборке.
– Хотите выпить, Вильям?
– Нет, адмирал, спасибо, но я не пью.
– Ну, как знаете.
Раздался звон стекла, и контр-адмирал вернулся за свой стол с гранёным прозрачным бокалом, в котором плескался налитый на полтора пальца янтарный напиток, посреди которого возвышался небольшой айсберг. Льда в напитке адмирала было куда больше, чем самого алкоголя.
