Император прибыл с лучшим другом, ландграфом Тюрингии Людвигом, тот заболел еще на корабле, а когда высадились в месте, где бушевала эпидемия, ландграф умер, горячо оплакиваемый Фридрихом.
Он тоже заболел и вынужденно вернулся, но озлобленный папа не поверил в болезнь и отлучил его от церкви за неисполнение обета. Оскорбленный император пытался оправдаться, но папа ничего не хотел слушать.
Узнав о возвращении императора в Италию и о его отлучении, практически все крестоносцы вернулись в Европу. В Сирии остались только восемьдесят немецких рыцарей под командованием герцога Лимбурга.
Фридрих, еще некоторое время задержанный неожиданной кончиной своей супруги Иоланты, закончил приготовления к походу и отплыл из Бриндизи меньше чем год спустя во главе незначительной армии, но папа уже закусил удила и, когда узнал, что Фридрих отправился в поход, издал эдикт, запрещающий всем крестоносцам присоединяться к попавшему в немилость императору.
Ситуация получалась самая нелепейшая: впервые крестовый поход возглавляет человек, отлученный от церкви! Госпитальеры и тамплиеры, узнав об отлучении, моментально захлопнули перед ним ворота своих крепостей и отказали в помощи, тогда Фридрих заявил, что завоюет Палестину и без них и освободит Иерусалим.
Зная его как человека, способного выполнять задуманное, тамплиеры первыми забеспокоились, однако к ним прибыли письма папы, категорически запрещающие помогать и тем более присоединяться к человеку, который едет в Святую землю не как освободитель, а как пират, и извещающие, что он, папа, только что отлучил германского императора от церкви во второй раз.
Тамплиеры, как и любые военно-монашеские ордена, подчинены папе напрямую, ослушаться не смеют, однако если Фридрих сумеет захватить какие-то земли, то они обязательно должны получить свою долю…
Тангейзер проследил, как оба отряда проехали мимо в направлении лагеря императора, оглянулся на Вальтера.
– Что-то маловато.
– Это верхушка, – сказал Вальтер. – Торговаться прибыли.
– Торговаться?
– На переговоры, – объяснил Вальтер. – Император уговаривает выступить вместе, но тамплиеры и все рыцарские ордена подчинены папе напрямую! Это все-таки монашеские ордена…
– Тогда ничего не получится, – сказал Константин.
– Папа им выступить не даст, – согласился Вальтер.
Но в лагере то и дело звучали боевые трубы, кое-где начали сворачивать палатки, забрасывать землей костры, а воины заново осматривали оружие, готовые по команде встать в строй.
Промчались легкие конники, Тангейзер с его чуткими ушами музыканта услышал, что дорога впереди свободна, разъезды уже разосланы, как и велено, во все стороны. Если где что непредвиденное, моментально будет доложено, у разведчиков те же арабские кони, если не лучше.
Верный Райнмар уже оседлал коня и молча придерживал стремя для хозяина. Тангейзер с великой охотой поднялся в седло, ибо впереди бои, подвиги, отважные приключения, будет возможность сразиться с противником в лютом бою.
Подъехал Карл, как всегда мрачный и угрюмый, но даже он с удовольствием поглядывал вперед, где за песчаными барханами угадывается зеленый оазис.
– Бросок на юг, – прогудел он, – хорошо…
– А что там? – спросил Тангейзер.
– Иерусалим, – ответил Карл покровительственно. – Ну, не сразу, конечно… Еще много всяких городов захватить, но доберемся, доберемся.
Вальтер подсказал:
– Первый будет Арзуф.
