– Никак нет! – рыкнули восемь орочьих глоток.
– Командуй, Зирган.
Вновь назначенный десятник выбежал на кривых ногах из строя и, размахивая сломанным шестопером покойного Гурлуга, что-то завопил. Десяток сделал поворот «направо», заставив Серегу усмехнуться, а Гудрона поморщиться:
– Позанимаешься с ними вечерком, Зирган. Худшего назначишь собирать дерьмо во дворе. Все, вперед.
– Поехали, – приказал Анарион троллям. Танк качнулся и покатился вперед. Орочьи пятки снова ударили в пыль.
Дальнейший путь проходил без происшествий, и через час танк вкатился на полигон, представлявший собой ложбину между двумя высокими щебнистыми грядами. Шириной метров в триста и длиной почти в километр заполненная мелкозернистым песком ложбина упиралась в выветренную скальную стенку. Вдоль скалы виднелись фрагменты крепостных стен с воротами, пара низких башен из бутового камня и кирпича и еще какие-то сооружения. Весь ближний край полигона заполняли разнообразные метательные машины, как целые, так и разобранные. Грудами лежали разнокалиберные камни, и посреди всего этого средневековья гордо красовался аккуратно сложенный штабель зеленых ящиков. Тролли подкатили танк к штабелю и по команде Анариона установили его на более или менее ровной площадке.
– Пока свободны, но ждете здесь, – распорядился Анарион. Тролли выдохнули, ссутулились и побрели в тыл полигона, переворачивая по пути попадающиеся камни и тыча подобранной корягой в щели.
– Чего это они? – спросил Серега, спрыгивая с танка.
– Змей ищут, – махнул рукой Анарион, – или ящериц, что попадется. Шкура у них каменная, желудок почти такой же, а жрать они хотят постоянно. Вот и ищут, чего поймать. Эй, Зирган, скажи своим, чтобы не разбредались, попадетесь троллям там, где не видно, – конец.
Орки и так являли собой образец воинской дисциплины, переминаясь с ноги на ногу в строю из двух шеренг и косясь на Гудрона, с комфортом расположившегося в тени единственного чахлого деревца.
Серега с Анарионом пошли смотреть ящики, за которыми Серега обнаружил бронзовую трубу на деревянном срубе, направленную в поле.
– А это что, пушка, что ли?
– Пушка. Только использовать ваши снаряды мы так и не смогли. Товарищ прапорщик сильно ругался, косорукими нас обзывал, ну и разными другими, не совсем понятными словами. Единственное, чего мы добились, – выстрел каменным ядром. Потрошили заряд, порох вручную запихивали в пушку, забивали пыж, ядро и поджигали с торца раскаленной проволокой. Сколько труб разорвало, сколько орков поубивало за эти годы, – не счесть. Но дело даже не в прочности, в конце концов, мы опытным путем создали сплав, позволяющий делать до тридцати выстрелов, – Анарион похлопал трубу, – но точность, Сергей Владимирович, точность никуда не годилась. Хорошо отрегулированная катапульта кладет в переводе на ваши меры килограммовую стрелу на дальности триста метров в круг с радиусом тридцать сантиметров и пробивает при этом доску толщиной пять сантиметров. А это сооружение? Дальность стрельбы, конечно, больше, но разброс, не говоря уж о скорострельности… В общем, Повелитель приказал все работы по этой теме закрыть. Товарища прапорщика хотел обратно вернуть, но ему у нас понравилось, сами понимаете: вино, женщины, слуги. Переселили на Нурнен, там хорошо, совсем не так, как здесь, в Горгороте. Больше я его и не видел. А пушку Повелитель приказал оставить, как образец технической мысли.
