Джейм подалась вперед.
– Объясни, что… Боже, как они Это сделали?
– Ну обычно все транспортные и проводные системы прячут внутрь, – пояснил Илья, – потому что неэстетично. А мы..
– Понимаю, ага, ирландская вязь… А как в них ремонтники разбираются?
– Да гораздо легче, чем шуровать в том же вакууме под обшивкой…
– Но это же такая путаница!!
– Они же все только снаружи металлизированы. С внутренней стороны везде метки.
– А… алмазы?…
– Уй, Джейм, ну нормальные же зеркальные пузыри!
Джейм тихо ругнулась и откинулась в кресле, едва не стукнув Илью по подбородку. Он легко отодвинулся – привык к ее порывистым движениям. Быстро привык. Кажется, немного слишком.
Он осторожно погладил ее по плечу.
– Я хотел бы тебя внутри поводить. Дня два. Я там был маленьким. И сам вспомню… И тебе покажу кое-что. Если это не убрали, конечно.
– Да, – сказала она, не отрываясь от едва заметного движения сверкающей ажурной короны перед ними, – внутри – обязательно. Это будет убойный фильм, даже если внутри там коридоры из экопластика.
В этот момент со станции поинтересовались, собирается ли земной корабль швартоваться, или намерен еще без особенного толку пожечь орбитальное топливо.
– В тот день, когда здесь приветствуют честного путника простым приглашением, реки Гибрисайла станут синими, а брауни начнут рисовать наскальные картины, – фыркнул Илья.
– Давно уже не слышали мы ничего настолько приятного, – отозвалась станция, – малый порт «Брэд» открыт земляку и землянке, как наши сердца открыты предложениям о совместном времяпрепровождении.
Джейм подняла бровь и посмотрела на Илью.
– Они, что – всегда так разговаривают?
– МЫ разговариваем так не всегда. Но часто. Вон он, порт «Брэд» – нам туда.
Двумя часами позже Джейм озиралась, стоя в центре Витражного Зала. Маленькая портативная камера вилась над ее головой, как шмель с кулак размером.
– А это?…
– Это история о том, как заложили Бриан. Столицу. Андрей Горчаков, и Нед Малиган, его шурин.
– А сзади?
– Их сыновья. Семеро Горчаковых и семеро Малиганов.
– Это по скольку жен у каждого было? – поразилась Джейм.
– Э… по одной, – удивился Илья.
– Ужас, – отозвалась Джейм, – то-то жен нету на картине. Им было некогда позировать, видимо.
Илья подумал и перевел Джейм к другому витражу.
– Врачи, победившие Большую Эпидемию. Джейн Дав и Кэтлин Назарова, и их ассистенты – Келли, Ивакина и Броуд.
– Хы, три тетки, – посчитала Джейм, – а я уж подумала, что у вас вообще патриархат.
– Ну… вообще-то да. Хотя черт его знает, может, и нет. Я не помню.
Весь следующий день они поднимались и спускались по ажурным лестницам, обходили залы, в которых высокие окна на солнечную сторону отражались в зеркальных жалюзи противоположной стороны. Джейм провела полчаса, лежа на полу в одном из коридоров. Илья стоял рядом и слушал, как она подробно пересказывает камере объяснения мимохожего ремонтника о том, как выращивается аранское покрытие. Отдельно – про то, что узор, в который его нити сплетены, может означать пожелание доброй дороги, богатства или удачи.
– А вот это пчелиные соты – благоденствие, да?
– Ага, а вот это – алмазное плетение, удача и успех.
– И на каждый квадратный метр по тысяче пожеланий?
– Точно.
Проходившие мимо служащие ухмылялись. Илья подумал, что туристов Тирнаног видит не впервые. Однако народу на станции было удивительно немного. По его воспоминаниям, станция была вся похожа на огромный вокзал, даже в Витражном Зале на полу лежали матрасы. Сейчас людей было не меньше, чем на любой орбитальной станции – но и не больше. Эвакуация окончена много лет назад.
