Люди уже двинулись на него, у кого-то в руках заблестели топоры и ножи в лучах солнца, но Таргитай вскинул руку и таки выхватил Меч. Селяне сразу остановились, крепко сжимают оружие, но подойти не решаются.
– Пойдем скорее, – поторопил дударь спасенного. – Я не хочу убивать неповинных людей.
Они медленно пошли прочь. Меч Тарх на всякий случай держит наготове, глядя по сторонам на журавлевцев. Они не нападают, но провожают злыми взглядами.
– Ничего себе неповинные! – удивился спасенный. – Они ж нас едва не порешили!
– В каждом человеке есть добро, – сказал Таргитай невесело, – божественная искра Рода, как говорил мой друг-волхв. Поэтому для меня все люди – добрые. Пока не убедят меня в обратном. Ну позлились, ну достали топоры. Обычное дело, с кем ни бывает. Мы убедили их добрым словом, а не силой оружия!
– Меч-то у тебя ого-го какой! – восхитился новоиспеченный спутник. – Мне б такой! Наверняка, они послушались именно твоих добрых речей, а не испужались, что начнешь махать этой железной оглоблей и посносишь всем головы! Как же.
Таргитай обернулся, увидел, что домики остались за спиной, там же все еще стоят селяне, словно боятся, что эти двое могут передумать и вернуться, чтобы вступить в бой.
Впереди темнеет стена леса, оттуда веет прохладой и сыростью. Пыльная лента дороги огибает лес справа, Таргитай повел носом, и сразу почуял, как ветер донес запах подгоревшего на огне мяса с луком, аромат конских каштанов. Он услыхал тихий с такого расстояния перезвон кузнечного молота.
– Корчма! – проговорил Тарх с мечтательной улыбкой. – Самое время передохнуть! Предаться размышлениям о жизни и ее радостях.
– Эт че? – не понял новый спутник. – Молиться что ли собрался? Или позовешь на сеновал непотребную девку?
– Я буду есть! – пояснил невр охотно. – Девки – это прекрасно, кто спорит. Но сначала надобно, как следует подкрепиться. Маковой росинки во рту не было незнамо сколько. Так и с голоду помереть недолго.
Парень оглядел могучую фигуру варвара, золотые волосы спадают на непомерно широкие плечи, талия вдвое уже, а руки настолько толсты от распирающих мышц, что похожи на проглотивших по козе удавов.
– Ну да, поесть надо, – согласился он. – Ты, видать, так давно не ел, что отощал с голодухи.
Таргитай, не глядя бросил в перевязь Меч, извлек дудочку и принялся наигрывать новую песню, сырую и не отшлифованную.
Спасенный парень поморщился, но упрекать спасителя не посмел. Лишь отвернулся и, пока Тарх не видел, скорчил гримасу, будто это не музыка вовсе, свинью режут живьем, и она теперь воет на всю улицу.
Они сели за стол в углу просторной, на треть заполненной корчмы. Таргитай, следуя заветам Мрака, уселся спиной к стене да лицом к двери, чтобы видеть всех, кто заходит.
Он ждал, не будет ли преследования от журавлевцев, уж слишком люто смотрел волхв, да и могут захотеть поквитаться за избитых. Но отвлекся сперва на красивую резную люстру с затушенными свечами, потом стал рассматривать людей за столами вокруг. Одни, видать, из окрестных сел, другие – странники в пыльных плащах. Все неспешно едят и пьют, лениво переговариваются.
Потом Тарх увидел в окно снаружи у колодца красивую девку и забыл и про журавлевцев, и наблюдать за входом, и про парня, которого спас с жертвенного костра.
Голос спутника вывел Таргитая из сладких дум о девице с широкими бедрами и грудью, что туго натягивает ткань сарафана, когда нагибается за ведром.
