Певец вытащил Меч, перехватил обеими руками, широко расставив ноги.
– Прежде чем нас убьют, – проговорил Степан ободряюще, – мы успеем зарубить парочку. У тебя не меч, а чудо! Где такой взял?
– Подарили! – ответил дударь с гордой и честной улыбкой.
В ответ бородач лишь усмехнулся – ясно, что трупы могут подарить все, что угодно, они не сопротивляются.
– Нас могут просто истыкать стрелами, – сказал он. – Падем, как герои, в неравном бою!
Он гордо оскалил зубы.
– Разве есть смерть достойнее?
Таргитай не ответил. Молча смотрит на приближающихся конников с оружием.
Воины натянули поводья. Все в доспехах из дубленой кожи, сверху блестят железные пластины, защищающие от стрел и ударов копьем. Лица злые, смотрят внимательно и настороженно.
По взмаху ладони старшего – крепкого плечистого воина с седыми волосами – остальные сняли с сёдел луки. Послышались звуки натягиваемой тетивы, на солнце заблестели наконечники стрел.
– Ты убил Сыча с воинами, – проговорил седовласый с угрозой. – Они были из лучших!
Только сейчас Таргитай рассмотрел, что на месте уха у этого воина уродливый обрубок, а через всю шею тянется белёсый шрам. Волосы обрезаны коротко, словно на голову надели ночной горшок и стригли уже по нему.
– Однако князю всё донесли смотровые с башен, – произнес он. – Кологор велел доставить тебя живым!
Его глаза буравят дударя, будто воин надеется прожечь ему в черепе дыру.
– Как тебя звать? – спросил Таргитай миролюбиво.
– Кодлан, – словно бы выплюнул сквозь зубы своё имя седовласый. – Но тебе это не поможет. Не знаю, что задумал князь, но Сыч был моим другом. Живым ты из города не выберешься. Даю слово воеводы!
Он обнажил зубы в волчьем оскале и перевел взгляд на Степана.
– А этот вообще – беглый разбойник!
Кодлан повернулся к воинам, взмахнул дланью.
– Эй, взять его! Верёвку на горло! И найдите остальных, не могли далеко уйти!
Десяток воинов пришпорили коней, поскакав в сторону оврага, где скрылись беглецы.
Кодлан вновь посмотрел на Таргитая. Смерил взглядом широкие плечи, толстые, как молодые деревья, руки и массивные кулаки. Взор сделался хладнокровным.
– Полагаю, ты сейчас станешь сопротивляться, – сказал он с грозной усмешкой. – Придётся остудить твой пыл. Ну и что, что в княжеский терем приползёшь на переломанных ногах.
Таргитай покачал головой.
– Кодлан, – произнес он честно и открыто, – ты же сам сказал – я один справился с полудюжиной. Они были верхом, а я – пеший.
Седовласый сдвинул брови.
– И что?
– А то, что не стоит недооценивать странников, – пояснил Таргитай миролюбиво, вспоминая, как разговаривал в таких случаях Олег. – Говорят, в их обличье по земле ходят боги.
Воевода усмехнулся, рука потащила из ножен меч. Всадники за его спиной снова взяли певца на прицел.
– Даже бога остановит дюжина стрел, – заметил он.
– Но князь, наверняка, приказал привести нас невредимыми, – проговорил Степан быстро. – Нарушишь его приказ – сам окажешься на дыбе! Нрав Кологора известен всем! Говорят, он и сына посадил на кол, когда поймал со своей наложницей.
– Он посадил на кол их обоих, – сказал Кодлан мрачно. – Но ты прав. Приказ надо исполнять. Синеглазый, ты своё получишь после!
Таргитай осторожно перевёл дух, чуть расслабил выпяченную колесом грудь.
– А ты всё равно казни не избежишь, – сообщил воевода Степану. – Вы оба сдохнете в муках.
Таргитай уже вновь собрался возразить, как вдруг перехватил напряжённый взгляд Кодлана себе за спину. Он резко обернулся, успел увидеть воина в двух шагах от себя.
