Тартуга.Обратно в Хелл - страница 39

– Сказать-то и нечего… Создал именно сей костюм карлик один. Больно эксперименты любил. Большую партию наклепал. Веселый такой. Не жаловал, когда всякие прохиндеи от работы отвлекают. Брал булыжник и швырял прямиком в голову непрошенному гостю. Всегда на столе рабочем парочку держал. А так, в свободные часы, сама милота! Шутил, вкусностями угощал. Душа! Он – то и допер, как создать улучшенную версию подобных одеяний. Видимо, где-то перестарался. Раз так вышло.

– Именно, что вышло… Не юли, валяй, валяй, парень, – наседал Краболов.

– Эх, ладно. Слушай. – Сдался Арбуз. Извлёк сигарилу, прикурил, задумался. Спустя пару затяжек поведал следующее:

– В общих чертах расскажу события той ночи и последующей за ними. В душе-то понимаю, не клятва, на коленке придуманная в помещения амбара, убила девять юношей. Да уж. Ментальные образы запустили каскад магических реакций, которые заложил в них создатель одеяний… Возможно, возможно… – Офицер выдержал паузу, – тогда, находясь в крайней степени этилового опьянения, парни решили во имя других пожертвовать собой. Я же хотел, чтобы все стало… В мое благо… Эх, часто слышу отдаленные шумы… Наверняка, души неуспокоенные взывают ко мне. Алкоголь глушит. Он все глушит… Даже желания жить… – Подытожил Арбуз.

Краболов молчал, хмурясь. Пыхтел, периодически низко кашляя, отплевывая за борт содержимое прожжённых табаком легких.

– Так, понятно все с тобой, и как вы взаимодействуете на телесном уровне? Никак в толк не возьму.

– Давно плаваем, и только сейчас дошла охота спросить? – Затягиваясь, поитересовался офицер.

– Так, не бузи, а все по полочкам мне разложи! – Старпом нервничал, езрзая мясистым задом по доскам.

– Дальше было следующее: ткань прочно спаялась с кожей, думается мне, проникла глубоко в плоть, как мицелий гриба в почву. При необходимости другого облачения, кои было крайне редким явлением, утягивалась, плотно облегала тело. Причем достаточно было мысленной команды, представь! Хе-хе. Вначале магические эффекты сами по себе возникали. Спонтанно. – Тартужанин говорил несколько отстраненно, ровно. – Например, в воде я становился бело-прозрачным, словно медуза, а в густой растительности зеленел. Постепенно смог добиться контроля над своей особенностью. Калакеан усилил её, позволяя становиться практически невидимым в любой ситуации. Очень полезно, знаешь ли, если выпил много, а платить нечем. – Офицер кисло усмехнулся.

– Хорош, очень хорош. – Непонятно к чему выплюнул сею фразу. – Важно то, кто ты есть в настоящем.

– Прошлого не воротить. – Арбуз затушил окурок о доски. – Осуждать? Смысл? На корабле "ТАртуга" все лисы. И у каждой хитрой животинки рыльце в пушку. – Искренне парировал Арбуз.

– Амуниция, экипировка, в нее же волокна костюма не проникают? – Продолжал допрос старый моряк.

– Магия, содержащаяся в нем, достаточно мощная. Она как бы фонит, накладывая эффекты на окружающие предметы. Я просто желаю этого, хочу. Я даже могу обнять человека и при большом усилии… – Тут пират хищно ухмыльнулся,– его скрыть.

– Или сундук, например, полный золота. – Почесывая седую бороду, размышлял старпом.

– Разумеется.

Краболов замолчал. Переваривал информацию. Пыхтел крепкой сигарилой, а после встал и ушел. Не проронил больше ни слова. Оставил собрата по службе в одиночестве и без этиловой амброзии.

Кареглазый, начинающий лысеть в области темечка, худощавый юноша размышлял. Служил ведь на корабле "ТАртуга" без особого желания, стараясь заработать как можно больше, но не в ущерб своим собратьям. При дележе добычи всегда щедрый и справедливый, подмечал заслуги и промахи всех участников операции. После каждого скудного рейда задумывался, как соскочить на какой-нибудь другой корабль. Сын альбокориского и ахперского народов все чаще и чаще задумывался о своей судьбе, так и не находя ответов. В глубине души ощущая, как распыляется его потенциал, однако не принимал решительных попыток изменить ситуацию. Да, Арбуз часто рассуждал о смене службы, корабля или даже адмиралтейства, но всегда находил отговорки, почему в данный момент не может поступить именно так. Имея переменчивый нрав, особенно в моменты масштабных возлияний, душа компании превращался в грубияна, своим хамством настраивая окружающих против себя. Хотя потом, как остынет, мог признать свои ошибки, извиниться. Арбузом был еще и потому, как, и, одноименная ягода, скрывающая мякоть от посторонних глаз, держал свои переживания под толстой коркой, решаясь на откровения только после солидной заправки горячительными напитками.