– Ты такая милая! Ты знаешь об этом? – воркование мисс Паоли прерывалось шумом волн. Поплескавшись с поросятами, дива выплыла на бережок. Больше водных процедур она любила лишь солнце. Возлежа в шезлонге, Рамона гладила свою бархатистую кожу. Ее нежная шкурка была предметом обожания миллионов мужчин, и зависти стольких же женщин. Секрет же этой шелковистости скрывался в огромном наборе специальной косметики, которую мадам неустанно втирала в свой идеальный эпидермис.
Матерая толстая свинья, выбравшись на песочек, захрюкала у левой руки Рамоны. Погладив животное, она взяла очередную склянку с кремом – из черной икры. Обмакнув пальцы, леди-вамп размазала пюре по ладони. Похоже, скоро она сама станет метать икру…
Сквозь темные очки ворсистой кляксой сияло солнце. Послав Сола за полотенцем, мисс Паоли расслабилась, отдавшись солнечным ваннам. Кипенно-белый пляж казался засыпанным сахаром или снегом… Рамона слышала, что в Балтийском море есть остров с черным песком – когда-то там располагался лагерь смерти и пепел от крематория оседал на побережье…
Что-то Сола долго нет. Ms. Паоли капризно надула губки. Подтянув лямочки купальника, она углубилась в пальмовый лесок, ища короткий путь к отелю. Среди тропической растительности царил полумрак. Ветви деревьев, резные листья, свешивавшиеся корни создавали таинственный полог. Женщина словно погрузилась в иной мир…
Впереди показалась постройка. Наверное, одно из бунгало отеля. Но нет, непохоже… Перед хижиной сидела женщина – большие печальные глаза, длинные черные волосы каскадом. Незнакомка тихонько напевала.
– Простите… – Рамона приблизилась к даме. Та вскинула очи: черные зрачки походили на маслины. Схватив лежавшую рядом трость, брюнетка взмахнула рукой. Супермодель хотела молвить слово, но вместо человеческой речи у нее изо рта вырвался протяжный хрюк.
Волшебница Кирка спрятала трость среди складок своего одеяния. Как же она устала от этих людишек. Сколько еще они будут ее тревожить, забредать в ее владения? С тех пор как подлец Одиссей так вероломно с ней обошелся, она перебралась сюда – подальше от Греции и греков. Но и здесь ей нет покоя…
Отвернувшись от вставшей на четвереньки бывшей манекенщицы, Кирка вернулась к своему рукоделию. А новая свинка побрела к пляжу – к новообретенным хрюкающим товаркам.
Подойдя к окну с чашкой вечернего кофе, Кэтлин закашлялась – от увиденного напиток попал не в то горло. Световое пятно из кухни падало на аккуратно подстриженный газон, из зелени которого торчал… надгробный камень. На памятнике ясно читалось: «Чарльз М. Бэббидж, 1922–2005». Прокашлявшись, Кэтлин потянулась к телефонному аппарату…
Дядюшка Чарли скончался совершенно неожиданно. Никто и не думал, что этот крепкий старик внезапно отчалит к небесным берегам. Но, увы, так и случилось. Дядя был дальним родственником автора счетной машины Бэббиджа, и сам отличался недюжинными способностями к изобретательству. Именно он придумал робота, который спасал любимый диван Гертруды, жены дядюшки, от когтей их кота Джексона. Киске хорошо досталось от «Котогона» или «Стража дивана», как прозвали сие механическое чудо домашние. Когда ему перевалило за восемьдесят, дядя, хитро прищурив левый глаз, любил приговаривать:
– Небось, как помру – забудете дедушку!
К похоронам Чарльз М. Бэббидж начал готовиться загодя. По настоянию старика они вместе с Кэтлин наведались в похоронную контору Франклина: расценки тут были такие, что хоть живым закапывайся. При входе в агентство встречала реклама – гроб в виде сердца и трогательная надпись «Сделано с любовью». Внутри всюду венки, букеты и похожие на призовые кубки погребальные урны. Визитеров принимал сам мистер Франклин, прилизанный и гладкий, что твой погребальный атлас. Они с дядюшкой отошли в сторонку и долго шушукались…
