Татьяна и Александр - страница 55

– Отвечай! – громко потребовала она. – Ты этого хочешь?

– Чего? – так же громко произнес он. – Тебе кажется, у меня много более привлекательных вариантов? Что в этом тебе кажется таким отталкивающим?

– Не забывайся! – Джейн подскочила. – Я все же твоя мать!

– Тогда поступай как моя мать! – прокричал он.

– Я заботилась о тебе!

– И посмотри, куда это нас завело. Баррингтоны обустраивают свою жизнь в Ленинграде, а ты тратишь на водку половину папиного заработка, и тебе все мало. Ты продала украшения, продала книги, шелк и белье. Что осталось, мама? Что еще ты можешь продать?

Впервые в жизни Джейн отвесила Александру пощечину. Он понимал, что заслужил ее, но не смог сдержаться:

– Мама, ты хочешь предложить мне решение. Хочешь сказать мне, что делать, после того как месяцами не разговаривала со мной. Оставь, я не стану слушать. Тебе придется стать лучше. – Он помолчал. – Перестань пить.

– Сейчас я трезвая.

– Тогда давай завтра поговорим.

Но назавтра она напилась.

Возобновились занятия в школе. Александр познакомился с девочкой по имени Надя. Однажды Светлана встретила его у дверей школы. Он смеялся вместе с Надей. Извинившись перед ней, Александр пошел со Светланой по улице.

– Александр, я хочу поговорить с тобой. – Они дошли до небольшого сквера и сели на скамейку под осенними деревьями. – Твоя мать знает, верно?

– Да. – Он откашлялся. – Послушай… так или иначе, нам надо расстаться.

– Расстаться?

Она произнесла это слово так, будто оно ни разу не приходило ей на ум.

Он с удивлением взглянул на нее.

– Нет, не надо! – воскликнула она. – Ради чего?

– Светлана…

– Александр, неужели не понимаешь? – Она задрожала и взяла его за руку. – Это просто испытание для нас.

Он отнял свою руку:

– Это испытание, которое мне не выдержать. Не знаю, о чем ты думала. Я школьник. Мне шестнадцать. Ты замужняя женщина тридцати девяти лет. Сколько, по-твоему, это могло продолжаться?

– Когда мы начинали, – хриплым голосом произнесла она, – я не думала об этом.

– Ладно.

– Но теперь…

Он опустил глаза.

– Ох, Света…

Она встала со скамейки. Хриплый всхлип, вырвавшийся из ее груди, обжег Александру легкие, словно он вдохнул в себя ее несчастную одержимость им.

– Разумеется. Я нелепа. – Она ловила ртом воздух. – Ты прав. Конечно. – Она попыталась улыбнуться. – Может быть, в последний раз? – прошептала она. – В память о старых временах? Чтобы по-человечески попрощаться?

Вместо ответа Александр опустил голову.

Отступив от него на шаг, она взяла себя в руки и произнесла как можно более спокойно:

– Александр, идя по жизни, помни о том, что у тебя есть удивительный дар. Не расточай его понапрасну, не раздавай бездумно, не принимай как должное. Это твое оружие, которое будет с тобой до конца твоих дней.

Больше они не виделись. Александр записался в другую библиотеку. Владимир и Светлана перестали у них бывать. Поначалу Гарольд интересовался, почему они больше не приходят, но вскоре забыл о них. Александр знал, что отец с его неустроенной внутренней жизнью вряд ли стал бы беспокоиться, почему не видит больше людей, которые ему не очень-то нравились.

Наступила зима. 1935 год сменился 1936-м. Они с отцом встретили Новый год вдвоем. Пошли в местную пивную, где отец заказал Александру стакан водки и попытался поговорить с ним. Их разговор вышел кратким и вымученным. Гарольд Баррингтон, будучи по-своему разумным и дерзким, не обращал внимания на сына и жену. Александр не понимал тот мир, в котором жил отец, и не мог понять, даже если бы мог. Он знал, что отец хотел бы, чтобы сын был на его стороне, понимал его, верил в него, как верил в детстве. Но Александр был уже не способен на это. Время идеализма прошло. Осталась только жизнь.