Поезд должен был колбаситься в дороге дня три, для хорошей компании я взяла лучшую подругу воспитателем в 3 отряд; продукты для нас, любимых, были заготовлены с любовью и щедростью, дорога и волки не пугали.
Естественно, есть в вагон-ресторан я не ходила. А у детей было трехразовое горячее питание в ресторане, куда их дрожащей змейкой, качающейся в тамбурах, водили воспитатели, плюс полдник на полках, ˗ полный восторг для малышей и подростков.
На второй день пути в мой вагон пришел, нет, влетел и ворвался, двухметровый красавец шеф-повар, он же директор вагона-ресторана. Он же потрясный мэн (словечко из мурманского лексикона) в фирмЕ, джинсЕ и в том благородно- шикарном возрасте, когда мужчина продолжает нравиться своим сверстницам и уже начинает нравиться юным девушкам, годящимся ему в дочери. (В мое дореволюционное время красивые девочки за толстобрюхих денежных папиков еще замуж не выходили, тогда это было как минимум, немодно и стыдно).
Влетел возмущенный. Удивленный. Негодующий. Почему старшая вожатая пионерского лагеря на 700 (на минуточку!) детей игнорирует его гениальную стряпню?
Старшая вожатая, на тот момент худая, красивая и голенастая, сидела с великолепным куском булки с изюмом в зубах и яблоком в руке и вежливо объяснила, что столовское не ест, и вообще она следит за фигурой и здоровьем.
Тогда, можете поверить, мне еще было за чем следить, и шеф в этом легко мог убедиться, глянув на короткое ситцевое платье в белых ромашках по желтому полю и …попав под мой танк веселой лжи и самоуверенности.
А надо сказать, что замуж я вышла за хорошего мальчика, по любви и наперекор его родителям, потому чувствовала себя королевой, не считая того, что в нашем детском поезде я имела самую что ни на есть высокую начальническую должность.
Мне подчинялись все, включая техперсонал, вожатых и воспитателей, а я была на диво скромна, толерантна и тиха, если меня не трогать.. Но не для двухметровых красавцев. С ними я обычно показывала зубы. В улыбке. В уверенной улыбке. Счастливое время…
Шеф-повар ошалел от моей наглости и спросил, почему я назвала его вагон-ресторан столовкой.
– Потому что дети и взрослые говорят, что у вас невкусно, – улыбнулась я еще шире.
Он начал сбивчиво рассказывать, как мало денег выделила организация, отправляющая детей на море, на питание в ресторане, как его бригада старается сделать все, что в их силах, как у них даже что-то и получается…
Я сказала, что калькуляция мне неинтересна, каждый останется при своем, и есть я все равно не буду. Дотерплю до пионерлагеря.
– А хотите, я вам приготовлю судака-орли? – спросил он.
Черт, наверное, знающий все будущие перипетии моей судьбы, включая тысячи гостей в доме и открытие таверны в Валенсии после моих 50 лет, на закате молодости, двинул меня в бок.
– Это поезд подскочил на стрелке, ˗ подумала я.
С другой стороны толкнуло любопытство.
Опять стрелка.
– Светка, а ты хочешь поесть судака-орли? – спросила я у верной, проверенной, замечательной подруги, вначале соседки по общаге, по комнате, потом по школе и по жизни (но многое из этого еще в будущем).
– Ах божечки, да умеют ли здесь готовить хорошего судака -орли? – засомневалась Светка, которая, как и я, только что впервые услышала это слово.
Как вы понимаете, после этого шеф просто обязан был нас пригласить на романтический ужин в вагон-ресторан, дабы блеснуть своими кулинарными талантами.
