– Сегодня в Клермон! Завтра в Ристоль!
Старик кивнул и тронул вожжи.
Ристоль! Да это же город, где до замужества жила и вела дела матушка Хлои. Ее семья содержала процветающую таверну – то самое наследство, о котором с презрением упомянула змеюка Кэтрин. Уж не знаю, почему она назвала большой двухэтажный дом с обширным подвалом и конюшней сараем. Отец рассказывал Хлое, что в свое время таверна «Мята и Кориандр» была одной из самых популярных в Ристоле, потому что там было вкусно и уютно.
Точно! Мне надо в Ристоль!
Пока телега с булками не отъехала слишком далеко, я бросилась за ней.
– Господин, господин, постойте!
Колеса повозки натужно скрипели. Мои громоздкие ботинки не подходили для бега и тяжело стучали по мостовой. Пару раз я споткнулась и неуклюже взмахнула руками, но, к счастью, удержалась на ногах.
На повороте старик был вынужден затормозить, чтобы пропустить чужой экипаж. Тут-то я его и догнала.
– Мистер, господин, – задыхаясь, я вцепилась в деревянный борт повозки.
Дед повернулся ко мне, вскинув кустистые брови.
– Чего тебе, девка? – проорал он, словно вокруг царил шум, который надо было перекричать.
– Слышала, завтра вы едете в Ристоль. Не могли бы вы меня туда подвезти?
В ответ дед приложил ладонь к уху.
Я вспомнила, как разговаривала с ним пекарша, и поняла, что мой собеседник глуховат. Пришлось повторить свои вопросы, но гораздо громче.
– Пожалуйста, – добавила я, пытаясь взглядом передать всю глубину своего отчаяния.
До матушкиного родного города топать и топать, а сил в моем тощем, оголодавшем теле совсем нет. Если пойду пешком, свалюсь где-нибудь на обочине, не проделав и половины пути.
Старик на облучке моим взглядом не впечатлился. Наклонившись над дорогой, он выплюнул на мостовую сухой колосок, который жевал, а следом еще и смачно харкнул с шумным, протяжным звуком.
– Подвезу. Но коль денег дашь. А задарма шуруй на своих двоих.
Денег у меня не было. Возница выглядел непреклонным. Иногда смотришь на человека и понимаешь: уговаривать, унижаться бесполезно. Со надрывным вздохом я отпустила бортик телеги и отошла в сторону. Повозка тронулась с места и со скрипом покатилась дальше по узкой улице, зажатой домами.
Какие же в этом мире черствые, бессердечные люди!
Как же мне добраться до Ристоля?
И поесть бы не помешало. Хоть немножко. Одними фруктами сыт не будешь.
Остаток дня я слонялась по городу. Решив подзаработать деньжат на еду и дорогу, я попыталась устроиться подавальщицей и обошла все местные забегаловки, но нигде рабочие руки не требовались. Хотя, возможно, дело было не в отсутствии свободных вакансий. Вероятно, репутация Хлои Фалмер бежала впереди нее. После слухов, что распускала про бедняжку мачеха, потенциальные работодатели считали Хлою, как это говорят в моем родном мире, неблагонадежной.
Руки уже готовы были опуститься, когда на площади, перекрывая уличный гомон, раздался задорный молодой голос:
– Кулинарный конкурс! Кулинарный конкурс! Все сюда! Приз за победу – тысяча золотых!
Напротив дома градоначальника стоял долговязый юноша с жидкими усиками и размахивал руками, подзывая к себе народ. И люди охотно подходили к нему, привлеченные магией круглой цифры, которую он повторял снова и снова: «Тысяча золотых! Вы только представьте себе! Тысяча золотых!»
Я представила и принялась усердно работать локтями, пробираясь сквозь толпу, чтобы разведать детали будущего состязания. Деньги мне были нужны позарез. Вложу в свое дело, раскручу таверну, с доходов оплачу пошлину и подам на гадюку мачеху в суд. Отольются кошке мышкины слезки!
